– Доброе утро, сударыня, – Путилин приподнял шапку, – вы подняли тревогу в околотке.
– Совершенно верно, господин Путилин, – за хозяйку ответил околоточный, который испытал на себе укорительный взгляд начальника сыскного отделения.
– Да, да, я забеспокоилась, – торопливо произнесла госпожа Панова, – когда два дня подряд из скорняжной артели приходили и спрашивали. Почему мои жильцы не появляются в мастерской.
– Почему именно сегодня вы проявили такое беспокойство?
– Показалось странным, ведь жильцы никогда не пропускали церковных служб, а здесь…
– Госпожа Панова, если не ошибаюсь?
– Серафима Львовна.
– Скажите, а почему именно сегодня?
– Не могу объяснить, господин Путилин, что—то в сердце ёкнуло, и такая тревога с утра охватила, что не могу объяснить.
– Когда вы видели их в последний раз?
– Я с неделю тому, а вот наш дворник…
– Извините, Серафима Львовна, но с дворником мне хотелось поговорить особо. Вы ничего не замечали за жильцами?
– О них ничего плохого сказать не могу, уходили рано, приходили поздно, оплачивали вовремя. Ни разу не задержали.
– А дети?
– Они тоже трудились в артели.
– К ним кто—нибудь приходил?
– Вот об этом лучше расскажет дворник.
– Не буду вас задерживать, – и Иван Дмитриевич направился к дворнику, который стоял в окружении любопытных и что—то рассказывал.
– А кровищи—то, весь пол… – только и успел услышать Путилин, дворник умолк.
Начальник сыскного отделения жестом поманил дворника к себе, тот виновато улыбнулся и, не зная, куда деть лопату, с ней в руке подошёл к Ивану Дмитриевичу.
– Здравия желаем—с, ваше высокородие, – он стоял в полупоклоне.
– Знаешь меня?
– Кто ж в городе не знает господина Путилина? – ответил вопросом на вопрос подошедший.
– Тогда знаешь, что недомолвок, а тем более неправды не приемлю.
– Наслышан, ваше высокородие.
– Можешь, Иваном Дмитричем называть.
– Как прикажете—с.
– Что расскажешь об убиенных?
– Степан Иваныч – мужик справный был, хозяйственный, семью в руках держал, спуску не давал. У него не забалуешь, то бишь уже не забалуешь.
– Понятно. Кто у него бывал?
– Дак не любил Степан Иваныч гостей.
– Таки никто?
– Нет, недавно Степан Иваныч хвастался, что скоро переедет из подвала на хорошую квартиру, заживёт по—человечески. Сам себе хозяином будет. Я, было, начал его расспрашивать да он только улыбнулся в ответ.
– Значит, не знаешь?
– Никак нет. Вот, правда, с неделю к ним земляк забегал.
– Не тяни, кто такой?
– Ей Богу не знаю.
– Как выглядел.
– Ну как? Обыкновенно.
Иван Дмитриевич тяжело вздохнул, что дворник аж голову от робости втянул.
– Ну?