– Не забудьте свечку в храме поставить, авось поможет, – напутствовал судебный следователь, скрестив руки на животе, бесстыдно поднимающем спереди полы шубы.
– Непременно, – Иван Дмитриевич льстиво улыбнулся. – не желаете взглянуть на место преступления?
– Нет уж, увольте, – господин Русинов приложил к носу платок, словно и действительно из подвала доносился запах тлена. – Я думаю, в рапорте вы все изложите.
– Непременно.
– Как мне доложили, семь убиенных там, – Николай Фёдорович махнул платком в сторону дома.
– Нет, там их восемь, – Путилин смотрел на дверь в подвальную квартиру, – из них трое – ребятишки: семи, восьми и десяти лет.
– Варварство, – скривил лицо титулярный советник, – определённо варварство. Никогда наш народ не поднимется до высот европейской цивилизации.
– Николай Фёдорович, зачем же так, – вмешался в разговор подполковник, – вот я на днях в «Ведомостях» читал о кровавом убийстве в Берлине, там убиенных ничуть не меньше и преступление, отнюдь, не менее кровавое.
– Я тоже читал, – вступился Русинов за Европу, – но с каким изяществом оно совершено, с какой выдумкой.
– Да, вы правы, господин Русинов, – Путилину больше не хотелось выслушивать речи титулярного советника, – у нас топором голову проломил и все преступление. Это не крысиным ядом всю семью. Начитались наши преступники романов, вот и смекалки никакой нет, как вы говорите, выдумки. Извините великодушно, но, увы, мне надо посмотреть ещё раз место варварского преступления, – и он направился в подвал.
– Только посмотрите на этого недотёпу, – Николай Фёдорович не воздержался от колкости, – ему на полях коров пасти, а не за преступниками охотиться.
– Зря вы так, – подполковник попытался сказать что—то в оправдание начальника сыскного отделения, но не успел.
– Нет, сударь, я знаю, что говорю, – титулярный советник пошёл красными пятнами, – неоднократно, – подчеркнул он, – я повторяю, неоднократно мне пришлось убеждаться в этом.
Калиновский снял с своего плеча несуществующую пылинку и ничего не ответил, зная об отношениях судебного следователя и Ивана Дмитриевича, решил отмолчаться.
Когда начальник сыскного отделения вошёл в квартиру, прибывший незадолго до этого доктор Рихтер осматривал убитого, которого для удобства положили на стол.
Путилин поздоровался, Рихтер только кивнул в ответ, продолжая осматривать рану на голове.
– Иван Дмитриевич, голубчик, сейчас я вам сказать ничего не могу, осмотрю всех, тогда выскажу свои соображения.
– Благодарю, – Путилину не хотелось возвращаться во двор, где стоял немым укором судебный следователь, но пришлось. И Иван Дмитриевич направился к хозяйке доходного дома госпоже Пановой, стоявшей рядом с околоточным.