– Значит и здесь ниточка обрывается. В прочем… А вы чем порадуете, Иван Андреич?
– Мне добавить нечего, – развёл руками Волков.
– Что ж, – подытожил Путилин, – нет, как говорится, худа без добра. То, что наши Морозовы были такими нелюдимыми, есть определённое преимущество.
Миша вздёрнул вверх брови, на языке вертелся вопрос, но стерпел и не стал выказывать интерес.
– У них мало знакомых и чужого они бы к себе не пустили, так?
– Так то оно так, это верно, – штабс—капитан перебил Ивана Дмитриевича, но тот даже не взглянул на Орлова, – но с другой стороны напоминает поиски иголки, прошу прощения, в стоге сена.
– Не знаю, – постучал по столу пальцем Иван Дмитриевич. – может и напоминает, но за пять, нет шесть лет жизни в столице Морозов мог и обзавестись знакомствами в Петербурге, но что—то мне подсказывает – не тот человек. Поэтому надо начинать с приезжих из деревни. Как, Миша, она прозывается?
– Ильеши.
– Вот с неё и надо, а уж потом и со всей Княжевской волости.
– Я готов, – подтянулся Жуков.
– Нет, Миша, ты не исправим, – погрозил Путилин, – я тебя на Сенной отправлю, там мне шепнули Сенька Кургузый объявился.
– Я и туда готов.
– А вы, что нам поведаете, Василий Михайлович?
– Мне кажется, Морозов действительно знал своего убийцу. Помните, что дворник говорил: Степан Иваныч похвастался переездом на квартиру и открытием своего дела? Вот, я думаю, первая ниточка, за не стоит и дёрнуть, но тау, чтобы не оборвалась. Морозов собирался что—то покупать, копил деньги, именно поэтому жил в такой нищете, откладывал каждую полушку.
– Продолжайте.
– Вот я и думаю, а не является ли продавцом тот, маленького роста в черном овчинном полушубке мужичок?
– Вполне может быть.
– И топор продавец, если его можно так окрестить, мог принести с собою.
– А как же он их обухом—то? – произнёс Соловьёв, – они, что очереди своей ждали, как быки на бойне?
– Нет, – продолжил штабс—капитан, поднимаясь со стула, – я думаю, убийца их поджидал дома и там по одному, потом оттащил кого в кровать, кого под стол, а сам хозяин вернулся последним.
– Но убийца мог украсть деньги, если знал о них.
– Мог, но подозрение в первую очередь пало бы на него, ведь вероятнее всего сделка держалась в тайне. Морозов не стал бы о ней рассказывать, то, что сказал дворнику, ради красного словца, скорее всего, вырвалось от похвальбы, что, мол, не смотри на наше нищенство, скоро, как люди заживём. Барином прозываться буду. Не более.
– В ваших словах есть здравый смысл, но это не исключает, что продавец совсем незнакомый человек Морозову.