– Что, дочка, гроба напугалась? Жив еще, но смерть не за горами, позаботился, дабы в овраг не выбросили. Мужики из соседней деревушки похоронят. Я им в подвале самогонки оставил на помин души. Четверти им хватит.
– Вы меня не помните, дед Матвей? Я Аня. У меня здесь друг живет, а может, жил. Николай Николасвич Поспехин, художник. Вы за его оранжереей ухаживали и о цветах нам рассказывали. Он вам картину подарил. Вот она, над кроватью висит.
– Помню-помню, мозги еще варят. Хороший художник был. Видать, тебя долго по свету носило. Помер Коля. Как и что, не знаю. Приехал его сын и нашел его мертвым на ковре в гостиной. Здесь его и похоронили. А дом сын тут же продал. Со всем добром, только картины забрал. Сейчас там какой-то тип живет. Зовут его Евгением Александровичем, годков сорок. С кем живет, не знаю, но народу на его участке всегда много.
– Вы были там?
– Да, шиповник высаживал. Оранжерею-то сломали. Новый хозяин цветы не любит. Этаж в доме надстроил, все по-своему переделывает.
– А баню не трогал?
– А что ее трогать! Банька знатная, на совесть построена, со знанием дела. А так, кто его знает, он мужик странный, своевольный, все по-своему хочет, живет сам по себе. Самодур, одним словом.
– Небедный самодур. Такие хоромы купить не каждому по карману. Поспехин пять лет дом строил, так у него же картины на лондонских аукционах продавались.
– Нет, новый хозяин не из ваших. Даже я понимаю, что грамоте его плохо обучали, а красоте он предпочитает стрельбу. Тир открытый на участке устроили, все цветы помяли. Из чего они там только не стреляют! Сейчас бассейн роет и застеклять его собирается. Аккурат рядом с банькой. Если хочешь, я тебя отведу на Колину могилку. Ему приятно будет.
– В другой раз, Матвей Силантьич. Мне в город нужно. Я еще приеду сюда. Скоро приеду, тогда и на могилу сходим.
Анна ушла. Сейчас электрички забиты до отказа, люди едут на работу, час пик, и она проскользнет незаметно. Что делать, она не знала. Все расчеты полетели к чертям собачьим, ни денег, ни документов, ни пристанища. Если ее начнут искать, то все сразу. Старыми связями не воспользуешься, о них всем заинтересованным лицам известно. У нее не больше суток на свободное перемещение, потом начнутся облавы. А за сутки она ничего не успеет, тут и думать нечего. Из Москвы далеко не уедешь. Все, что ей нужно, здесь, и она должна быть здесь. Об этом ее враги тоже догадываются. Вырвалась из одного капкана, чтобы саму себя загнать в другой, более страшный и даже смертельно опасный.
Знала она один адрес в Москве, надежный. Про него никто из ее врагов не ведал. Там приютят, согреют и помогут. Уже помогали. Она втиснулась в вагон метро и поехала к центру.