Логика работала не лучше джаза. Мне было стыдно, грустно, мою голову захватили эмоции.
Я разбирала за прилавком копии чеков за месяц, когда влетела Таджи. Сегодня на ней были джинсы и легкий топ, большая сумка перекинута через плечо. Она как всегда выглядела крутой и шикарной.
— На улице чудесно, — она кинула сумку на прилавок. Я обрадовалась тому, что она может отвлечь.
— А я знаю. Отличный день для пикника у реки.
Она улыбнулась и заправила кудряшку за ухо.
— Если бы у нас были вино и сыр?
— У нас есть полуфабрикаты и продукты со вкусом сыра. Если они хороши для Сдерживающих, то и для нас тоже.
Она фыркнула.
— Как прошли твои интервью?
— Хорошо, — ответила она. — Прошло одно, осталось еще два.
Она подвинулась, чтобы я могла взять деньги у мужчины, покупавшего «Таймс-Пикаин».
Я поблагодарила его и подождала, пока очередной покупатель не покинет магазин.
— Расскажи мне о нем, — сказала я Таджи.
— Первая дама из крошечного городка на полпути к Лафайету. Каждую неделю сын привозит ее в город за покупками. Так я о ней и узнала.
— Как ее зовут?
— Делорес Джонсон.
Я приподняла брови.
— Она не закупается здесь.
— Это не единственный магазин в Новом Орлеане.
Я хмыкнула.
— Пусть и есть, но это все равно неправильно. И что она должна была рассказать?
— Мы поговорили о ее жизни, опыте. Что она думает о войне и о том, что стало после нее, о магии, о месте, в котором живет, — она прислонилась к прилавку, ее глаза горели возбуждением. Это была моя любимая Таджи, которая была счастливее всего во время работы.
— На самом деле это очень интересно. Она сказала мне, что раньше была сосредоточена на том, что случится в будущем, о жизни после смерти и награде господа, о том, что станет с ее семьей, когда она умрет, и подобном. Она была сосредоточена на будущем.
— Но теперь, когда сюда пришла магия, она говорит лишь о «здесь» и «сейчас». О «силе», «создании» вещей. Кажется, война укрепила ее, хотя я не хочу так говорить, потому что это война, но, может, она помогла ей сосредоточиться на настоящем.
— Интересно, — согласилась я. — А у нее есть то, что сейчас называют «занятием»?
— Ага. Думаю, все дело в этом. Законное занятие? Ну, она же в военной зоне. Она может делать, что хочет, или она просто ищет, что может делать? — она пожала плечами. — Не знаю. Но все равно очень интересно наблюдать, как изменения языка отражаются на изменениях в обществе.
— Согласна. Рада, что интервью прошло хорошо.
— Спасибо. Есть новости об Эмме?
— Гуннар сказал, она проснулась. И, определенно, помнит не много.
— Я бы, наверное, тоже не захотела помнить. Безумие, да? Несколько дней по округе бегают духи и создают проблемы. Думаю, Сдерживающие должны их остановить.