— Я знаю, у тебя был тяжелый год, особенно по отношению к самым близким людям. Почему бы тебе не рассказать мне немного о том, как эти люди тебя предали, — спрашивает она, скрещивая ноги и располагая руки на коленях.
— У меня было много близких друзей. Одну девочку я называла своей лучшей подругой. Хотя, они не объявлялись с похорон. Неделю после её смерти они звонили каждый божий день, чтобы узнать как у меня дела, — сказала я, ковыряя кутикулу. — Моя тётя на похоронах сказала, что, хотя она не сможет заменить мне маму, она все равно будет звонить мне каждый день, чтобы проведать меня и сказать, что она меня любит. Она позвонила два раза. Я не говорила с ней уже несколько месяцев.
Я стиснула зубы, стараясь не заплакать. Легче справиться с обидой, чем с грустью.
— Я слышу раздражение в твоем голосе. Ты злишься из-за того, что твои друзья и твоя тётя не звонят тебе? Не узнают, как твои дела? — спрашивает она и делает пометки в своем линованном блокноте.
Не глядя на неё, я пожимаю плечами.
— Думаю да. Я имею в виду, ведь так и есть. То же самое касается остальных членов семьи. Как только основное событие закончилось, все вернулись к работе, учебе, к своим делам, чем бы они не занимались. Они продолжили жить дальше. Им не приходит в голову, что есть люди, которые просто не в состоянии сделать так же.
Доктор Томпсон кладет свой карандаш, и мы смотрим друг на друга.
— И ты одна из таких людей.
Это утверждение, не вопрос. Она знает, почему я здесь, и что я делала, чтобы заглушить боль. Нет смысла притворяться.
— Очень тяжело не иметь людей, на которых можно положиться. Людей, которым можно позвонить, когда тебе грустно или одиноко.
От её слов у меня жжет глаз. В горле встает ком. Вероятно, большинство людей не поняли бы той связи, которая была у нас с мамой. Дочери обычно ненавидят своих мам в подростковом возрасте, иногда даже в зрелом возрасте. Но это не про меня. Может потому что я была единственным ребенком. А может потому что она долго не могла забеременеть. Что бы ни было, нашим отношениям многие завидовали. Наша связь с годами крепла. Мы были вдвоем. Мой отец обычно работал в ночную смену. К тому времени, когда я просыпалась по утрам, он уже спал после двенадцатичасового рабочего дня. Она везде меня водила, все делала вместе со мной, и мы могли говорить на любые темы.
У каждого в жизни есть, по крайней мере, один человек, который всегда будет рядом, что бы ни случилось. Он будет твоим убежищем, твоей жилеткой. С ним можно смеяться, ему можно довериться. И он позвонит, когда ты ведешь себя как дерьмо, и прямо скажет тебе об этом. Моя мама была таким человеком для меня. И мой человек ушел и больше не вернется.