Когда на мой стук никто не отвечает, я снова стучу в дверь и зову ее по имени. У меня не назначена встреча, но я все равно надеюсь, что она здесь для всяких неожиданных посетителей. Тем более она всегда говорила, что я могу прийти в любое время. Сейчас мне нужно поговорить с кем-нибудь. Она первый человек, о котором я подумала.
Я прикладываю ухо к двери, чтобы понять есть ли там кто-нибудь. Когда я ничего не услышала, я решила подергать за ручку. Когда я медленно открываю дверь, вид по ту сторону заставляет мое сердце бешено стучать, а мои руки дрожать. Я зашла в пустую комнату и встала посередине. Я поворачиваюсь вокруг себя и думаю, происходит ли это на самом деле или я сошла с ума. Мне нужен ее совет больше, чем никогда. Мне нужны ее бескомпромиссные мудрые слова «все так как есть». Мне нужно поговорить с кем-то, кто понимает меня и может сказать, что, черт возьми, мне делать.
Я не понимаю, что происходит или почему она оставила меня вот так. Это не имеет никакого смысла. Те чувства, которые я испытываю сейчас, напоминают мне о том, как я потеряла свою маму. Она не была моей мамой, но стоя в комнате, в которой я провела так много часов, неделя за неделей, я все еще чувствую боль от потери, глядя, как все исчезло. Нет белого кожаного дивана, нет голубого кресла, нет стола, нет штор, которые нужно опустить, чтобы избавиться от солнца. Нет картин Томаса Кинкайда на стене, нет пятен от кофе — ничего кроме пустой комнаты и пустых стен. Никаких следов кого-либо.
Я не могу справиться с этим сама. Я не настолько сильная, чтобы справиться со всем без нее. Я не могу потерять еще одного человека без предупреждения. Когда я стараюсь дышать, стоя посередине пустой комнаты, мое внимание привлекает записка на стене. Я подхожу к ней и срываю. Глаза застилают слезы, когда я читаю слова, которые она оставила для меня.
Вытащи меня отсюда
— Ты помнишь тот день, когда меня выписали из больницы, и мы просматривали список психотерапевтов? — спрашиваю я Мэг по мобильному, а сама в это время сижу в машине, глядя в ветровое стекло на ряды надгробных плит и искусственных цветов.
Я даже не пыталась понять, что произошло, когда вчера ушла из офиса доктора Томпсон. Я была утомлена и эмоционально высушена. Единственное, чего мне хотелось, — спать. К несчастью, сон не шел. Последние несколько ночей я ворочалась, размышляла о вере в Бога, моей вере в людей и как столь невозможное могло на самом деле произойти со мной. Я думала о Зэндере и обо всем, что он мне говорил. Несмотря на все, я скучала по нему. Мне пришлось собрать всю свою волю, чтобы не позвонить ему и услышать его голос. Он бы знал, что делать. Он бы знал, что сказать, чтобы успокоить меня. Но я не могла ему позвонить. Я не знала, как простить его после того, что он сделал.