Кроме неустанных практических трудов, почтенные доминиканцы написали страшный «Молот ведьм» (1487 г.), самый яркий документ религиозного мракобесия, книгу, которая содержит систематическое описание всех преступлений, приписываемых несчастным жертвам фанатизма. Я. Шпренгер утверждал, например, что самые опасные из ведьм — это повивальные бабки, они производят плодоизгнание и приносят детей в жертву демонам. Ведьмы обвинялись даже в поедании собственных детей: в 1484 г. сожгли 41 ведьму за это преступление. «Я знал, — говорит Шпрен- гер, — одну старуху, которая околдовала трех аббатов и довела их до смерти; она попалась в руки правосудия в то время, когда хотела сделать то же самое с четвертым». Можно сколько угодно изумляться, но средство, избранное зловредной старухой для обольщения священнослужителей, было весьма оригинальным: ведьма заставляла их есть свои испражнения! Любой оговор мог стать предметом разбирательства. «Возвышенное и комическое, преимущества и преступления, добродетели и пороки, красота и безобразие, богатство и бедность, благочестие и недостаток веры, здоровье и болезнь, ум и глупость, хорошая и дурная репутация, слова и телодвижения — все, решительно все, при известных обстоятельствах, могло возбудить подозрение в ведовстве. А обвинение в девяносто девяти случаях из ста и было приговором». «Молот ведьм» в течение долгого времени служил официальным руководством для массовых ведовских процессов и только до 1520 г. переиздавался 13 раз вместе с папской буллой, адресованной авторам.
Несчастных обвиняемых подвергали прежде всего «испытанию водой»: если испытуемый не тонул, то признавался виновным; если же жертва шла ко дну, то посмертно признавалась невинной. Шансов уцелеть практически не оставалось, но далее следовало еще «испытание иглой»: подозреваемую раздевали донага, удаляли все волосы с тела и начинали искать «ведовской знак» в виде родимого пятна или бородавки. Если он находился, протыкали знак иглой. Отсутствие крови безусловно доказывало сатанинскую сущность испытуемой, если же кровь все-таки шла, то это признавалось делом дьявола, который пытается спасти своего слугу. Не забывали и традиционные костоломные приемы. Пытка начиналась официальной формулой: «Ты будешь пытана до тех пор, пока сквозь тебя не будет просвечивать солнце!» И это не было пустыми словами. По закону Пытка не должна была длиться более четверти часа, а непризнавшийся сразу не мог подвергаться повторному испытанию.
На деле же пытку продолжали до тех пор, пока не добивались нужного ответа. Несчастных били кнутами, жгли каленым железом, дробили кости в тисках, вырезали кусками мясо, и редко кто находил в себе силы выстоять. Ужас предстоящей пытки был настолько велик, что арестованные пытались покончить с собой еще накануне. Лотарингский судья Реми, сжегший 800 человек, похвалялся: «Я так привержен закону, что шестнадцать арестованных на другой же день удавились, не дождавшись суда». Приговоры разнообразием не отличались и всегда гласили одно: смерть через сожжение, ибо католическая церковь категорически не хотела брать греха на душу и проливать человеческую кровь. Лишь чистосердечно покаявшимся казнь милостиво смягчалась: предварительное утопление и сожжение на костре трупа.