* * *
Фрейд также понимал, что у каждого из нас одновременно проявляются несколько слоев разума. Например, каждый взрослый может проявлять поразительную зрелость в работе, но в то же время дома, с партнером, вести себя по-детски. Посетив римский Форум в Италии, можно легко заметить, что там сохранилось несколько разных слоев древней цивилизации, которые мы видим одновременно.
Фрейд провел аналогию между картой Древнего Рима и картой человеческого разума:
* * *
«А теперь давайте с помощью воображения предположим, что Рим – это не человеческое поселение, но физическая сущность со столь же долгим и повторяющимся прошлым – сущность, в которой ничего однажды возникшее не исчезало бы и все более ранние этапы развития продолжали бы существовать вместе с последним. Это означало бы, что в Риме дворцы Цезарей и Септизоний Септимия Севера все еще возвышались бы в своем былом виде на Палатине, а стены замка Святого Ангела до сих пор украшали бы прекрасные статуи, которые находились там до осады готов, и так далее. Но мало того! На месте, где сейчас находится Палаццо Каффарелли, стоял бы одновременно и храм Юпитера Капитолийского, причем не только в последнем своем виде, каким видели его римляне времен Империи, но и в более раннем варианте, построенном этрусками и украшенном терракотовыми антефиксами. Там, где сегодня стоит Колизей, мы могли бы с восхищением увидеть и исчезнувший Золотой дом Нерона. На площади Пантеона мы нашли бы не только современный Пантеон, оставленный нам Адрианом, но в том же самом месте стояло бы и величественное здание, воздвигнутое Агриппой; на одном и том же участке земли стояли бы и церковь Санта-Мария сопра Минерва, и древний храм, над которым она была построена. И наблюдателю, вероятно, было бы достаточно лишь изменить направление взгляда или свое положение, чтобы вызвать одно или другое изображение».
«Цивилизация и ее тяготы», 1930 (пер. И. Шолохова)
* * *
Незадолго до смерти Фрейд предложил нам самую глубокую аналогию, назвав психоаналитика археологом разума:
* * *
«Его работа над конструкцией или, если это предпочтительнее, над реконструкцией в значительной степени напоминает работу археолога, раскапывающего разрушенное и погребенное жилище или древнюю постройку. Два процесса фактически идентичны, за исключением того, что аналитик работает в лучших условиях и располагает гораздо большим вспомогательным материалом, поскольку он занимается не разрушенным объектом, а тем, что все еще живо, – а возможно, еще и по другой причине. Но, как археолог по сохранившимся фундаментам выстраивает стены, по углублениям в почве определяет количество и расположение колонн и восстанавливает настенные росписи и украшения по найденным в мусоре остаткам, точно так же действует и аналитик, когда делает свои выводы на основании обрывков воспоминаний, ассоциаций и поведения субъекта анализа. Оба, бесспорно, обладают правом на реконструкцию путем дополнения и соединения найденных фрагментов. Более того, оба испытывают сходные трудности и совершают одинаковые ошибки. Одной из самых сложных задач археологии, как известно, является определение относительного возраста находок, и если объект обнаруживают в некоем определенном слое, зачастую приходится решать, принадлежит ли он этому слою или он оказался на глубине вследствие последующих катаклизмов. Легко представить сходные сомнения, возникающие в процессе аналитических конструкций».