— Дамы, дамы, проходим, проходим!!! — кричит инженер Мориц, а инженер Слезина тем временем придерживает двери, отделяющие их от самого цеха. Все еще раз оглядывают мешки с гранулированным кормом, сделанным из какой-то рыбьей муки и громоздящимся до самого потолка, и толстую птичницу, чей вид свидетельствует о том, что она привыкла есть с бройлерами из одной миски, что пока она сидит там, вся из себя жирная, ее рука то и дело ныряет в один из мешков, а потом полная горсть корма отправляется в рот. Когда рядом оказывается инженер Слезина, он всегда дает ей по лапам, но порок укоренился настолько глубоко, что помочь может разве что циркулярная пила.
Едва наша компания заходит в цех ускоренного откорма, как дает себя знать эффект Лейбница-Митчела: крик и вонь здесь, в самом их эпицентре, удивительным образом уменьшаются. На полу стоят длинные металлические кормушки, в которые все добавляют и добавляют гранулы и по которым непрерывно течет вода, а с потолка день и ночь светят лампы. Кормят цыплят круглые сутки, бройлеры от природы наделены жуткой прожорливостью.
— Пока, милая Ангелика, я не знаю, что содержится в послании наимудрейших, но могу строить по этому поводу разные предположения. Возможно, там идет речь об очередной людоедской утопии. А возможно, я их недооцениваю. Вдруг там звучит истинный и чистый язык человечности, язык, не освоенный пока никем из людей?..
По залу они идут, ступая по специальным бетонным дорожкам, с обеих сторон огороженным прочной металлической сеткой. За нею бешено суетятся бройлерные цыплята, они толкаются, топчут друг друга, падают в кормушки и все время клюют, клюют, клюют, и то и дело кто-нибудь из них валится замертво, поперхнувшись гранулами.
— За каждым залом есть грузовая платформа, — объясняет Слезина Морицу, и Ангелика переводит, а потом Слезина открывает задние ворота, и все выходят на платформу, к которой, когда надо увозить бройлеров, подъезжает специальный грузовик, и его набивают длинными клетками с цыплятами.
— Вот еще, — кривит губу Мориц, — нет, так не пойдет! Никуда бройлеров отвозить не надо, мы станем обрабатывать их прямо здесь.
И инженер Мориц решительными движениями рисует в воздухе цеха по разделке цыплят.
После осмотра птицефабрики Слезина приглашает всех к себе, мол, его жена приготовила небольшое угощение. Они рассаживаются в комнате, стены которой оклеены фотообоями, изображающими файф-о-клок где-то на крыше мира: со стен на гостей смотрят вершины Гималайских великанов, Эверест, Канченджанга, Макалу, Аннапурна, Дхаулагири, Нангапарбат, и Соня чувствует легкое головокружение от этих морозных высот, на которых они все с удобством расположились. Подают моравский яблочный струдель, инженерша скачет вокруг стола, а оба инженера заводят разговор на излюбленную тему всех птицеводов — на японскую. Ангелика и Соня снова переводят и одновременно продолжают свою более чем интересную беседу.