— Знаешь, друг мой, мне кажется, тебе надо успокоиться… Наверно я зря так испугался за тебя. Ну, что может случиться здесь в Артарии, с тобой… человеком, который прошел Пекло. Прости меня, я погорячился, я не хотел тебя расстроить.
— Нет, нет, Аилоунен, — отрывая лицо от подушки и усаживаясь на ложе, поспешно откликнулся Святозар. — Не ты меня расстроил… а меня расстроило мое легкомыслие, или проще говоря глупость… Ну, скажи ты мне, как я мог не предупредив тебя улететь на реку купаться.
— Что? — переспросил правитель, и его тонкие дугообразные брови удивленно выгнулись. — Улететь купаться?
— Ну, да, — чуть тише ответил Святозар. — Просто пока я лечил этих людей, я так нанюхался этой… этой, друг мой… гнили, что мне показалось этот запах проник не только в нос, в рот, но он наполнил всю мою одежду. Он кажется проник даже вглубь, наполнив, и легкие, и душу, этим пекельным ароматом… ароматом сада Чернобога. И мне так захотелось смыть с себя эту вонь, вот я и обернулся орлом да улетел на Арту. Аилоунен нежданно громко засмеялся, и, откинувшись спиной на спинку сиденья, утер проступившие на глаза слезы, а миг погодя подавляя в себе смех, заметил:
— Друг мой, но зачем же было улетать. Ведь здесь в Артарии есть общие помывочные. Раньше они были платные, поэтому не всем были доступны, но сейчас туда может зайти всякий и обмыться. И вода в тех помывочных чистая, ее берут из колодцов… А в Арте… друг мой, эти неллы все помои из своих деревень и городов, долгие века выливают в несчастную Арту. И совершенно не нужно, было летать на эту грязную реку.
— Я не знал, — прошептал Святозар, и его лицо стало покрываться красными пятнами.
— Ну, надо было тебе меня подождать, — улыбаясь, добавил правитель. — Но из-за этого не стоит так расстраиваться, как это делаешь ты… Я только за одно теперь буду тревожиться, чтобы после купания в этой вонючей и грязной Арте, твоя кожа не покрылась теми язвами, которые ты так долго сегодня лечил на площади.
— Что ж, Аилоунен, — усмехаясь, молвил Святозар и приблизив к лицу, до этого пахнувшую вековой сыростью рубаху, принялся ее обнюхивать. — Тогда лечить меня придется тебе, мой друг.
— Ха…ха…ха…, — засмеялся правитель, наблюдая за исследующим материю рубахи носом наследником и его всяк морг изменяющимся лицом. — Ну, что воняет? — с трудом сдерживая рвущийся смех, вопросил он.
— Нет, — ответил Святозар, и легохонько просиял. — Ты знаешь, перестало вонять… пахнет свежестью, а когда я вылез из Арты воняло сыростью. Аилоунен еще громче засмеялся, а погодя на малеша потушив в себе смех, отметил: