— Ну, радуйся, друг мой, что после купания в Арте ты пах лишь сыростью… а не навозом, — и нанова звонко прыснул смехом.
— Как же они тут живут, — недовольно посмотрев на смеющегося Аилоунена, поинтересовался Святозар. — Поля не возделывают, за землей не ухаживают, леса вырубили, в речках вместо рыбы живут помои… а раны… Боги мои, какие у них раны Аилоунен. Я который был в самом Пекле, у которого правая нога, так болела, так изматывала, даже я не имел на ней такую гниющую рану… Там в Пекле колдун Маргаст лечит дасуней, чтобы они не были такими… такими как эти неллы… Что неужели тут нет знахарок, волхов, ведунов? Почему раны доведены до такой жути, что даже дышать… дышать Аилоунен невозможно. — Святозар порывисто встал с ложа и стал взволнованно прохаживаться по комнате. Аилоунен при первом же упоминании наследником о Пекле, сразу перестал смеяться, улыбка и яркий свет покинули еще светящееся лицо и губы, и он надрывисто вздохнув, пояснил:
— Ну, в Неллии нет знахарок и ведунов, но есть зелейники и зелейницы, они лечат при помощи трав, кореньев и зельев, однако за это лечение нужно платить тины… А если у тебя отрезали нос, за то, что ты украл кочан капусты, вряд ли у тебя найдется пять тин на лечение.
— И, что ж теперь? — останавливаясь, и разводя руки в стороны, поспрашал Святозар.
— Ничего теперь, — ответил Аилоунен и поднялся с сиденья. — Всем ты все равно не поможешь… всех не удастся излечить ни души их, ни тела… Когда я возьму Асандрию, то буду постепенно вместе с воинами идти по земле и помогать людям познавать другую жизнь, познавать веру в Богов. Дело в том, что для всех жрецов и тофэрафов, совершенно безразлично кто сидит на троне, Манялай или Аилоунен, для них важны их теплые дворцы, золото и толстые набитые жиром животы…
Поэтому бой мой, будет долгим и трудным, и я это понимаю… и жалеть я никого не собираюсь. В этом бою либо выживет мой народ, и я потеряю какую-то его часть… либо я потеряю всех приолов… всех. И я мой друг, понимаю, в этом поединке между мной и этим Есуанием погибнут многие, многим я не успею помочь, а другим просто не захочу, и поэтому я спокоен… Я мудро спокоен… И ты, Святозар, не тревожь этими постоянными, болезненными мыслями свою душу, и помни, со временем, все в этой стране наладится, и я это точно увижу… Ну, а ты… а ты может и нет.
— Что ж, — вздыхая, молвил Святозар и остановился. — Как говорится у нас восуров. — И наследник перешел с приольского языка на восурский да с нескрываемой нежностью сказал на родном языке, — твои речи, да Богу в уши! — И вновь вернувшись к родному языку Аилоунена, продолжил, — я буду очень рад, что хотя бы ты, увидишь изменения жизни и веры в своем народе. Ведь ради этого ты, мой друг возродился, а я пришел сюда.