— Сынок, — спросил правитель, точно издалека. — А, что там насчет шрамов, скажи заговор и я начну его шептать сегодня, чтобы скорей тебя от них избавить.
— Нет, отец, — закрывая от усталости глаза и тихим сонным голосом, ответил наследник. — Лучше завтра, потому как надо снимать опашень, рубаху… а у меня сейчас нет, ни сил, ни желания. Да и надо так, чтобы меня не видели, а то все те кто их видит, жутко потом пугаются меня.
— Ну, мы не испугаемся, — успокоил Святозара Дубыня и его голос, как и голос отца, долетел откуда-то издалече. — Мы уж тебя с дыркой в сердце видели, правда, Храбр, чего нам пугаться.
— Хорошо… я запомню, — тяжело ворочая языком, протянул наследник. — Завтра с утра сниму рубаху и вы все испу…гае…те…сь.
На следующее утро Святозар проснулся очень поздно. Он недвижно лежал на плаще, возле костра, укрытый сверху, судя по тяжести, не просто одним плащом. Наследник не открывая глаз, прислушивался ко всему, что происходит рядом. Кругом него раздавалось множество звуков и в тоже время голоса звучали приглушенно, его други и дружина правителя, не желая тревожить сон наследника, почти не разговаривали. Зато очень хорошо было слышно ржание лошадей, протяжно-отрывистую трель птицы долетающую из леса, и даже стрекот последнего осеннего кузнечика где-то в пожухлой траве. Слышалось легкое жужжание пчелы, которая торопилась собрать последнюю пыльцу, с последнего цветка и легкий взмах крыльев небольшой, бледно-голубоватой бабочки. Сегодня солнце на небе было закрыто тучами, а ветер, сначала еле колыхающий волосы Святозара, постепенно начал крепчать. Он мягко огибал укрытое и лежащее на земле тело наследника, и точно мать нежно качая, пел ему звонкую песню.
Святозар лежал, слушал и наслаждался всеми этими знакомыми звуками, родными ароматами, и совсем не хотел открывать глаза, потому что знал, стоит лишь ему их открыть, как тотчас прервется это прекрасное, чудесное ощущение, и придется ему подниматься да ехать в Колядец. К костру бесшумно подошел Храбр и дюже тихо завел разговор с правителем:
— Ярил, может послать в деревню за повозкой. Видишь ветер крепчает, гляди по небу какие тучи плывут, неровен час дождь пойдет.
Надо ехать в Колядец, а там Святозар у воеводы Творимира отлежится.
Он наверно захворал, ты бы взял хоть заговор прошептал, глянь, как он во сне всем телом вздрагивает, да бледный какой.
— Он сказал, что не болен, просто устал, — едва слышно отозвался, сидящий в изголовье наследника, отец.
— Ой! — недовольно заворчал Храбр. — Я тебе удивляюсь, в самом деле, Ярил. Что ж не видно, ты думаешь, его хворь… Ты, его больше слушай, он, чтобы тебя успокоить и не такое скажет… Небось слыхал, как он о Пекле сказывал… точно он там не мучился и страдал, а наслаждался покоем…. — Наставник смолк и было слышно как тяжело и порывисто он вздохнул, а после еще тише добавил, — устал… Нет! это ж надо такое придумать. Это чего ж надо делать, чтобы выглядеть таким серым, таким изможденным.