– Вы уже давным-давно отбросили свою человеческую природу, – набросилась она на него. – Но вы, черт возьми, не бог. Дьявол – это может быть. Больной манией величия – это уж точно. Чудовище! Вы чудовище, а не бог.
– Чудовище, – повторил Таф. – Несомненно. – Он моргнул. Его длинное белое лицо оставалось как всегда неподвижным, но в голосе его появилось нечто странное, чего она никогда раньше не слышала, и это встревожило и испугало ее. Это нечто было похоже на чувство. – Вы глубоко ошибаетесь, Толли, – возразил он.
Черныш тоненько, жалобно мяукнул.
– Ваш кот лучше понимает холодную реальность, которая вас окружает, – сказал Таф. – Может быть, мне объяснить все сначала?
– Чудовище, – сказала она.
Таф моргнул:
– Вечно мои благие намерения недооценивают и встречают лишь незаслуженными обвинениями.
– Чудовище! – повторила она.
Таф быстро сжал правую руку в кулак, потом медленно разжал.
– Очевидно, какой-то нервный тик резко сократил ваш словарный запас, Первый Советник.
– Нет, – ответила она, – просто это единственное слово, которое вам подходит, черт возьми.
– Несомненно, – сказал Таф. – В таком случае, раз я чудовище, мне и поступать следует, как чудовищу. Учтите это, Первый Советник, когда будете принимать свое решение.
Черныш вдруг дернул головой и уставился на Тафа, словно увидал на его длинном бледном лице что-то, не видимое другим. Кот зашипел и попятился назад; густая серебристо-серая шерсть встала дыбом. Толли Мьюн нагнулась и взяла его на руки. Кот шипел и дрожал.
– Что? – встревоженно спросила она. – Какое решение? Все решения приняли вы. О чем это вы говорите?
– Позвольте мне сообщить, что пока в атмосферу С'атлэма не выпущено ни одной споры манны, – сказал Хэвиланд Таф.
Она фыркнула.
– Ну и что? Вы же заключили эту паршивую сделку, мне вас не остановить.
– Несомненно. Прискорбно. Может быть, вы все-таки найдете способ. А сейчас прошу вас ко мне. Дакс ждет ужина. Для своей трапезы я приготовил отличное пюре, еще могу предложить вам холодное могаунское пиво – достаточно крепкий напиток, пригодный и для богов, и для чудовищ. И, разумеется, в вашем распоряжении мои системы связи, если вы захотите что-нибудь сообщить своему правительству.
Толли Мьюн открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь язвительное, но передумала.
– Вы действительно имеете в виду то, что я подумала? – изумилась она.
– Трудно сказать, – ответил Таф. – Кошка-телепат сейчас есть только у вас, мадам.
Затем было бесконечно долгое возвращение в полном молчании и бесконечно долгий, неловкий ужин.
Они сидели за столом в углу длинного, узкого зала связи в окружении пультов, телеэкранов и кошек. Таф, держа на коленях Дакса, методически поглощал свой ужин. С другой стороны стола Толли Мьюн ковырялась в своей тарелке. У нее не было аппетита. Она чувствовала себя усталой и сбитой с толку. И испуганной.