Ее замешательство отразилось и на Черныше: он съежился у нее на коленях и лишь изредка поднимал над столом голову, чтобы предостерегающе порычать на Дакса.
И наконец наступил тот момент, которого она ждала. Зазвенел звонок, замигала синяя лампочка – кто-то хотел с ними связаться.
Толли Мьюн вздрогнула и быстро обернулась. Черныш испуганно спрыгнул с колен. Она сделала движение, чтобы встать, но застыла в нерешительности.
– Я ввел в программу строгую инструкцию, чтобы меня ни в коем случае не беспокоили во время еды, – сказал Таф. – Следовательно, это вас.
Синяя лампочка вспыхивала и гасла.
– Вы не бог, – сказала Толли Мьюн, – и я, черт возьми тоже. Я не желаю этого проклятого бремени, Таф.
– Может быть, это командующий Вальд Обер, – заметил Таф. – Думаю, вам лучше ответить, пока он не начал обратный отсчет.
– Права нет ни у кого, – продолжала Толли Мьюн, – ни у вас, ни у меня.
Он задумчиво пожал плечами.
Лампочка все мигала.
Черныш завыл.
Толли Мьюн сделала два шага по направлению к пульту, остановилась и повернулась к Тафу.
– Бог – это созидание, – с появившейся откуда-то уверенностью сказала она. – Вы можете разрушать, Таф, но не можете создавать. Поэтому-то вы и чудовище, а не бог.
– Создание жизни в чанах для клонирования – ежедневное и обычное дело в моей профессии, – возразил Таф.
Лампочка продолжала мигать.
– Нет, – сказала она. – Вы воспроизводите жизнь, но не создаете. Она должна была когда-нибудь и где-нибудь существовать, и у вас должны быть образцы клеток или ископаемые остатки, что-нибудь – иначе вы беспомощны. Да, черт возьми! О, конечно, вы можете создавать – так же, как и я, как и любой мужчина и любая женщина во Вселенной. Деторождение, Таф. Вот где настоящая власть, вот где настоящее чудо – это единственное, что делает нас, людей, сродни богам, и именно это вы предлагаете отнять у девяносто девяти целых и девяти десятых процента населения С'атлэма. К черту! Никакой вы не создатель, никакой не Бог!
– Несомненно, – бесстрастно согласился Таф.
– Так что вы не имеете права принимать такие решения, – сказала она, – и я тоже, черт возьми.
Она быстро и уверенно подошла к пульту и нажала кнопку. По экрану побежали разноцветные пятна, из которых возник зеркальный боевой шлем, украшенный стилизованным изображением глобуса. Под темной пластико-стальной маской светились два красных сенсора.
– Командующий Обер, – обратилась Толли Мьюн.
– Первый Советник Мьюн, – сказал Вальд Обер, – я беспокоился. Союзные послы говорят репортерам какие-то невероятные вещи. Мирный договор, новый расцвет. Это правда? Что происходит? У вас все в порядке?