Я понимаю, для тебя закон не писан. Ты у нас на особом положении. Однако всему есть предел. Если оставить твои действия без внимания, что решат остальные? Что могут распоряжаться имуществом Дозора как угодно? Что любые выходки сойдут им с рук? Что я, по-твоему, должен сделать?
Я терпеливо ждал, когда шеф закруглится. Доля истины в его словах была, но стояли за ней исключительно амбиции и желание унизить меня. Причем не просто унизить, а устроить показательную порку на глазах сотрудников Дневного Дозора. Дешевый самонадеянный позер.
— К утру жду подробный рапорт, — закончил шеф, — с объяснениями своих намерений. Копию рапорта я отошлю в Москву, пусть там решают, как оценивать твои действия.
Я ухмыльнулся. Желание загребать жар чужими руками свойственно не только людям. Шеф вправе рассчитывать, что Москва меня по головке не погладит, и тогда он с грустным видом разведет перед коллективом руками — мол, что я могу сделать, сверху приказали, вот и наказываю.
— Я сказал что-то смешное? — холодно поинтересовался шеф.
— Нет. Просто полчаса назад то же самое говорил Максим. Рапорт к утру, звонок в Москву, Инквизиция… Разве что вместо порчи машины мне вменялась порча Светлого.
Шеф криво улыбнулся.
— Меня радует твоя уверенность в собственной безнаказанности. Обязательно добавь в рапорт, как именно нападавшим удалось уйти и почему ты не стал их преследовать.
Я кивнул.
— Обязательно. Только не нападавшим, а нападавшему — он был один.
Кажется, шеф удивился. Во всяком случае, удержаться от издевки не сумел.
— Так ты угробил машину из-за одного Иного, которого потом благополучно упустил? Достойно, достойно. Скажи, а кроме машины, ты ничего не потерял?
— Амулет спишите.
Я достал из кармана осколки колючего шарика и высыпал на стол. Шеф уставился на обломки амулета. В кабинете воцарилось молчание.
— Что это? — наконец спросил он.
— Остатки служебного амулета Марево Трансильвании. Восстановлению не подлежит. Как и всякий артефакт, находящийся в ведении бухгалтерии Дневного Дозора, после использования подлежит списанию.
— Ты мне дурочку не ломай! — рявкнул шеф. — Я спрашиваю, зачем ты использовал Марево!
— Хотел выжить.
Шеф побагровел.
— Иными словами, кем был нападающий, мы теперь не узнаем, — процедил он.
Я пожал плечами.
— Почему? Найдем — узнаем. Марево на него не подействовало.
На этот раз молчание затянулось. Когда шеф заговорил, его голос звучал на тон ниже.
— Марево не блокируется.
— До сегодняшнего дня я тоже так считал.
Еще с минуту шеф сверлил меня взглядом.
— Я свяжусь с Москвой. Вероятно, нам понадобится помощь.