— Друзья? Какие друзья? Джеймс улыбнулся.
— Похоже, я не могу застать вас врасплох, правда?
— Во всяком случае, не тогда, когда запах чеснока за милю предупреждает о вашем приближении, — сказала Салли и улыбнулась в ответ. — Это не имеет значения, Джеймс. Если вы хотите Поговорить с каким-то знакомым — что ж, вперед! Только не забывайте: у меня совсем нет денег, чтобы вам заплатить.
— На общественных началах, — усмехнулся Квинлан. — Говорят, даже правительственные учреждения некоторую работу выполняют бесплатно.
— Ну да, точно так же, как они используют деньги налогоплательщиков, чтобы заплатить за ночной волейбол.
— Баскетбол. Это было довольно давно.
— Ваши друзья работают на федералов?
— Да, и они неплохие ребята. Я дам вам знать, что за каша там варится — конечно, если они что-нибудь знают.
— Спасибо, Джеймс. Но вы же знаете: остается еще некто, кто звонил мне, выдавая себя за отца. Этому человеку точно известно, где я.
— Не стоит беспокоиться. Кто бы он ни был, если он только появится, ему придется иметь дело с моим «большим пистолетом».
Салли молча кивнула. В душе ей хотелось, чтобы Джеймс коснулся ее руки, пожал ее, потрепал по щеке… все что угодно, лишь бы не чувствовать себя такой затравленной, такой одинокой. Но разумом она понимала, что он просто не может этого сделать. Точно так же, как понимала, что, по сути, совершенно не знает этого человека.
Итак, теперь он ее заступник, осознал Квинлан, поражаясь самому себе. И он будет защищать ее от любого, кто может явиться сюда с желанием утащить ее обратно или тем или иным способом причинить ей боль.
«Славная шутка, нарочно не придумаешь», — думал Квинлан, неторопливо возвращаясь в гостиницу Тельмы.
Среди всех, кто за ней охотится, он главный.
Когда зазвонил телефон, Салли находилась на кухне и разделывала грудку индейки, которую Амабель принесла из магазина «Сейфвэй».
— Это тебя, Салли, — окликнула ее тетя. «Наверное, Джеймс», — подумала Салли и, улыбаясь, заспешила к телефону, вытирая на ходу руки. Она вошла в гостиную и увидела там Марту и Амабель. Женщины прервали свой разговор и посмотрели на нее с улыбкой. С их стороны это был жест вежливости, поскольку до того, как Салли вошла, они, вероятнее всего, говорили именно о ней.
— Алло!
— Как поживает моя малышка?
Салли застыла. Сердце забилось часто и так сильно, что стало больно. Это был он. Она слишком хорошо помнила его голос, и теперь уже было невозможно поверить, что кто-то всего лишь пытается подделаться под Эймори Сент-Джона.
— Не хочешь со мной говорить? Неужели тебе не интересно узнать, когда я собираюсь за тобой прийти, а, Салли?