Кайл замечает чемоданы, которые я уже собрала. На нём самом обтягивающая футболка и джинсы, на тёмных волосах солнечные очки, и он улыбается мне, что заставляет улыбнуться и меня. Ему всегда удавалось завоевать сердца людей этой проклятой улыбкой. Может быть, Кайл именно тот, кто мне нужен. Он всегда умел заставить почувствовать себя единственным человеком в комнате, когда хотел этого. Если он может использовать на мне своё очарование, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше, то я готова позволить ему это. Он берёт два чемодана в свои сильные руки.
– Я думал, ты говорила, что у тебя мало вещей.
– Так и есть, – я пожимаю плечами. – Это ничто.
– Напомни мне не предлагать тебе перевезти остальные вещи из дома придурка.
Ещё слишком рано шутить, но он ведь не знает. Боль из–за того, что мои вещи находятся в том доме, и Саймон всё ещё там, ударяет меня будто молнией, но я улыбаюсь сквозь неё. Мои глаза застилает пеленой слёз, но я нацелена удержать их. Это должна была быть новая Софи, достаточно сильная, чтобы встретиться с новыми людьми в Лондоне, которые понятия не имеют о её ситуации.
Я стаскиваю последний чемодан вниз по лестнице и останавливаюсь, чтобы посмотреть на себя в зеркало в коридоре. На мне лёгкий сарафан, покрытый розовыми и жёлтыми цветами. Он свисает с меня. Я всегда была худой, у меня была хорошая фигура, без лишнего веса, но теперь я выгляжу тощей. Мой лифчик мне немного велик, а в платье я, кажется, тону, в то время как в прошлом году оно отлично на мне сидело. Мои волосы, которые ещё вчера были гладкими, теперь неопрятно связаны на макушке моей головы. Карие глаза выглядят грустными, и я стараюсь исправить это улыбкой, но ничего не работает. Я опечалена. Я всё ещё чувствую похмелье, но с этой болью можно справиться, это помогает заглушить боль моего разбитого сердца, моей разбитой жизни.
– Пойдём, – говорит Кайл, вырываясь через дверь и впуская в дом солнечный свет. – Нужно выдвигаться. Поедим по дороге в «Бургерной Мэкки».
– Верно, – я выхожу из своего транса и иду искать маму. Она сидит во дворе вместе с Миком. Мик поднимает взгляд от своей газеты.
– Теперь заботься о ней, сын. Она в деликатном положении, – он поднимается с места, чтобы пожать руку Кайлу и обнять его.
– Я не беременна и не умираю, Мик, я не в положении. Я в трауре.
– Верно, – он смотрит на маму, и она улыбается, расширив глаза для драматического эффекта.
– Что же, прочь траур, и постарайся выбросить Саймона из своей головы, чтобы ты снова могла стать моей счастливой девочкой, – она подходит ближе, чтобы обнять меня, а затем и Кайла.