Засунув руки глубоко в карманы черного пальто и сжав ручку в правой ладони, Савва вышел из квартиры, мысленно просматривая голубую линию, которая должна была привести его на место.
Он шел, глядя себе под ноги, иногда спотыкался, иногда наталкивался на других людей.
При этом ему кричали вслед:
– Ну куда прешь, придурок?
Иногда слышал визг тормозов и ругательства.
Он шел, как слепой, видя перед собой только тонкую линию нежного цвета, которая то становилась яркой, то почти пропадала. Это было самым главным сейчас.
Он настолько доверился Дару, что даже закрыл глаза и шел так не отвлекаясь вообще ни на что. Дар приведет его на место. Дар выберет правильный путь. Савва доверился Дару полностью, как доверял ему только в детстве, когда просто доверяешь и все, не пытаясь получить гарантии, не пытаясь объяснить и разложить по полочкам того, кто хочет тебе помочь и кто дан тебе для защиты.
Савва радовался Дару как никогда. Но для Дара это было слишком тяжелое испытание. С каждой минутой его сигналы становились все более слабыми.
Дар умирал.
Сигналы стали слабеть, и уже не тянулись ровной нитью, а походили на выкрики слабеющего с каждой минутой существа, и каждый выкрик расходовал и без того уходящие силы.
Потом промежутки между сигналами стали увеличиваться, и Савва понял, что Дар на исходе.
Последний сигнал прозвучал где-то в глубине сознания и затих.
Дара больше не было.
Может, он исчерпал разом все свои возможности.
А может быть выполнил свою функцию и привел Савву на место, чтобы спасти девушку с нахмуренным лицом, которая так нравилась Дару.
Так или иначе, Дара больше не было и, Савва на всякий случай постояв еще минуту для верности и ощутив пустоту внутри себя, открыл глаза.
И обнаружил себя на бетонке, ведущей вниз, к реке. По обеим сторонам тянулись заборы, над которыми нависали ветки фруктовых деревьев. Дачи. Дачный поселок. Савва никогда здесь не бывал и не знал куда идти дальше. Где искать этого человека?
Он сошел с бетонки и пошел вдоль заборов, что были справа.
Он шел, глядя под ноги, не думая ни о чем.
За железным забором послышался голос:
– Ничего, Дмитрий Николаевич. Все образуется. Вы человек еще молодой, можно сказать, вся жизнь впереди.
И приятный, с мягкими интонациями мужской голос, ответил:
– Да, Максимыч, такие дела! Тяжело все это…
Этот голос Савва слышал один раз, но ни за что не мог бы его спутать с каким-нибудь другим. Он развернулся и жадно припал к щели между секциями забора, и тут же отпрянул испуганно. Они стояли так близко – старик с граблями и тот человек – на расстоянии вытянутой руки, их разделял только забор.