– Что вы хотели?
– Нам нужен Дмитрий Николаевич Черных. Он у себя?
– Вон его кабинет. – блондинка указала рукой на солидную деревянную дверь и сразу потеряла к ним интерес, а ее собеседник проводил Мешкова напряженным взглядом, потом склонился к ее лицу и зашептал ей что-то на ухо.
В отличии от вдовы Дмитрий Николаевич Черных был расстроен, по крайней мере, потрудился придать лицу грустное выражение. Он сказал, что все знает, что очень сожалеет, хотел присуствовать на похоронах, но, к сожалению, на тот день у него было запланировано много важных встреч, которые никак нельзя было отложить. Он непременно позвонит вдове Егора Ивановича, и если она в чем-либо нуждается, постарается оказать ей посильную помощь. Услышав эти слова, Вадик сожалеюще покачал головой. Подтверждая слова вдовы, Дмитрий Николаевич закапывал себя еще до начала беседы.
Черных расхаживал по кабинету и все время что-нибудь делал: поправил дипломы и сертификаты в рамках, висящие на стене, аккуратно сложил на блестящем полированном столе письменные приборы, подвинул фотографию улыбающейся женщины с темными волосами. Чувствовалось, что даже в такой неприятный момент, как беседа с двумя сотрудниками из органов по поводу смерти его подчиненного, он все равно испытывает удовольствие от той обстановки, которой себя окружил. Правда, сейчас он делал все машинально, скорее по привычке. Фирменный логотип «Улыбка на все сто» был повсюду: на лацкане белого халата, висевшего на стуле, на визитках, на письменных приборах. На стене висел огромный рекламный плакат с портретом самого хозяина кабинета и подписью: «Мы сделаем вашу улыбку красивой!».
Черных и в жизни выглядел как мужчина из рекламы дорогого коньяка или модного парфюма. Расхаживая по своему кабинету, обставленному очень дорогой, очевидно, привезенной на заказ мебелью, в идеально скроенном, черном костюме, облегающем его плотную, высокую фигуру, но не стесняющем движений, Черных заставил Вадика и Мешкова почувствовать себя неловко. По сравнению с ним, Вадик в своих джинсах и джинсовой куртке, выглядел как подросток, одетый на распродаже, а Мешков – ужасно старомодно. Но через несколько минут ощущение неловкости пропало, потому что Дмитрий Николаевич, придававший большое значение внешнему антуражу, оказался очень простым в общении. К тому же, он чувствовал себя виноватым за последний разговор с Тучковым, и с его гладко выбритого, свежего лица не сходила виноватая улыбка.
Заметив, что Мешков смотрит на логотипы, он улыбнулся и сказал, что клиника – его слабость. Жена говорит, что он немного перебарщивает.