Может быть.
Она пошла к начальнику. Вроде бы разумный человек. Хотела ему помочь: положила на стол докладную записку, где изложила свои соображения по поводу дисциплины. В докладной, составленной по всей форме – мало ли пришлось их написать за долгую жизнь! – она указала, какие сотрудники регулярно опаздывают, на сколько. Чтобы не быть голословной, привела факты. Кто не соблюдает субординацию, кто неподобающе одет. Описала все подробным образом и поставила внизу короткую четкую подпись.
Начальник посмотрел на нее с нескрываемым изумлением.
– Полина… э… Ивановна…
– Ильинична.
– Да. – он кивнул. – Лучше, если каждый будет заниматься своим делом. Вас устраивает ваша зарплата?
– Вполне. – она оробела тогда и сразу поняла, что зря затеяла все это.
– Вот и хорошо. Делайте то, за что вам платят. А со своими сотрудниками я как-нибудь сам разберусь.
Идите на свое рабочее место.
И она пошла, как оплеванная, слыша треск разрываемой бумаги за спиной. Он порвал ее докладную, над которой она корпела целый вечер, не читая. Это было последней каплей.
Она смирилась и стала ждать.
Иногда они устраивали после работы гулянку, называя это дурацким словом «корпоратив». У них все было не так, как у нормальных людей. Раньше праздники были общими, и на праздничном столе у всех одно и то же, никто никому не завидовал, не швырялся деньгами, чтобы переплюнуть другого. Теперь так никто не хотел.
Она слышала, как на втором этаже раздавались поздравления, звучали тосты за женщин или за Новый год, в зависимости от повода, слышала радостные восклицания, хлопки открываемого шампанского. И ни у кого даже отдаленно не возникала мысль позвать ее наверх, посадить за стол, просто поздравить, хотя бы на словах. Для них она была бедная, отставшая от жизни старуха. Все, что было у нее – сестра-погодка, похожая на нее как две капли, такая же старая и бедная, как она сама, и богатый жизненный опыт. Ни то, ни другое, с их точки зрения не имело ни какой ценности, не представляло ни малейшего интереса. Она сидела в своем закутке, на первом этаже, с книжкой в руках и терпеливо ждала, когда закончится эта вакханалия, она вымоет полы и сможет, наконец, уйти домой.
Хозяева жизни. Она их ненавидела.
Вот такие и развалили страну. Ради собственного благополучия, ради шмоток, дорогих машин, идиотских игрушек готовы продать родину по кускам. Сытые, довольные, равнодушные…
Но она знала, прекрасно знала – слишком давно она живет на этом свете! – рано или поздно произойдет что-нибудь особенное. Что-нибудь, что заставит их с удивлением оглянуться по сторонам, напугает их, встряхнет.