– Я хочу, чтобы ты изменилась! – настойчиво произнес Он свое первое желание.
Она кивнула и начала усердную работу над собой. Растворившись в его прагматизме, отдала вожжи колесницы своей судьбы в крепкие мужские руки. Ее мужчина сильный-уверенный-брутальный получил право говорить НЕЛЬЗЯ.
– Воспитывай меня, – притворно вдохновенно произносила Она, разглядывая подчеркивающую авторитет седину на его висках.
– Все продается и покупается! – бесконечно повторял Он свою неоспоримую истину, в которую со временем Золотая рыбка уверовала, превратив свой дар в товар.
– Мужчины постарше – они такие требовательные! – шутливо жаловалась Она в компании завистливых подруг.
Приятельницы, ослепленные блеском колечек-бусиков—сережек, наперебой уточняли ценники и места приобретения несметных богатств. Никто из окружения не замечал поселившуюся в ее глазах тоску.
– Неправильно! Неверно! Неточно! – твердил Он, стирая, словно ластик ее индивидуальность.
Он будто задался целью максимально «обудобить» ее для своего сложившегося годами существования: подогнать под шаблон идеальной женщины, растворить в своем комфортном мире.
– Быть как все… Как все! Как все? – тихим эхо отзывалась Она, кусая губы в кровь.
– Не свисти! Не улыбайся нищим! Не смейся громко!
– Не жить? – шутливо вопрошала Она. – Не много ли «НЕ», в устах того, кто мне не…
– «НЕ» кто?
– Никто, – произнесла Она еле слышно и терпеливо выслушала его нарекания, чувствуя себя нерадивой ученицей, по глупости вступившей в противоборство с умным учителем.
Тошнотворная карусель продолжала вращаться. Золотая рыбка задыхалась от того, что ее жизнь стала невыносимо пресной. Она разучилась делать глупости и больше не выплескивала бурные эмоции. Выражала свои мысли лаконично – без «шелухи», используя только самые точные и конкретные слова. Чешуя Золотой рыбки померкла, и ее способность освещать своим блеском утро-день-ночь угасла. Она захлебывалась серостью своих дней и вдруг почувствовала, что вот-вот всплывет на поверхность кверху брюхом…
– Я больше не могу жить в твоем аквариуме, – откровенно призналась Она.
Он давно был готов ее потерять и отпустил, не причинив боли.
Она нашла гармонию в уединении, отказавшись от риска снова ошибиться. Она иммигрировала в иллюзорной мир, в котором сочиняла удивительные истории о нежности… О чувственной нежности, ласкающей кожный покров, словно мягкая рука любящей мамы… В перерывах, между фантазийными сеансами Она училась вязать теплые вещи и подолгу рассматривала медленно плывущие по небу облака. Кормила птиц вкусными семечками и научилась играть на гитаре. Пела Она негромко, но проникновенно. О любви… о чем же еще петь той, что утратила веру в счастье?