— Акаэлш.
Южное наречие гвельского — это я поняла сразу, хуже другое — я его не учила. Наша группа была поделена по интересам, и я в качестве третьего языка выбрала ланас, северный диалект. Никогда об этом не жалела, до этого дня.
И не успела я в полной мере вкусить горький плод запоздалого раскаяния, как мы вновь остались совершенно одни — я, упавший стул, исполненный холодной ярости последний представитель династии оттон Грэйд. Именно он и произнес:
— Леди Уоторби, я приношу свои извинения за утренний инцидент.
Он шагнул к стулу, поднял его, расположил близ стола и жестом предложил мне сесть. Демонстративно сложила руки на груди.
— Леди Уоторби, — судя по всему, выдержкой герцог не отличался, — я приму к сведению ваши требования, однако сейчас давайте просто приступим к трапезе.
Продолжаю молча стоять.
Резко выдохнув, герцог сжал спинку стула так, что он затрещал, и отчаянно сдерживаясь, вопросил:
— Что еще не так?
Странный вопрос. Он не выполнил ни единого моего требования, он полностью проигнорировал все сказанное, вернувшись к тому, с чего начали, и не желая идти даже на малейшие уступки! Как минимум за столом мог бы присутствовать лакей, все не так страшно.
— Леди Уторби, сядьте, — мрачно приказал оттон Грэйд.
— Я вас боюсь, — слова вырвались сами.
На секунду вновь показалось, что он кого-то убьет, но нет, сдерживаясь из последних сил, оттон Грэйд произнес:
— Могу я узнать, чем был вызван ваш безотчетный ужас?!
Пожав плечами, я поправила складки на юбке, скромно опустила взгляд, и, любуясь кончиками фиолетовых туфель, мило ответила:
— Несовместимостью статуса вашей супруги, собственно с жизнью.
В следующее мгновение молчаливый участник происходящих событий с треском скончался. Испуганно перевела взгляд с бывшего тяжелого дубового стула, а ныне обломков, на герцога оттон Грэйда, эти самые обломки с ругательством швырнувшего на пол. Лорд закрыл глаза, постоял немного, видимо пытаясь вернуть самообладание, и извинившись, покинул беседку.
Однако радовалась я зря — вернулся почти мгновенно, неся другой стул. Именно на него мне и было предложено сесть, причем жестом. И отказаться было бы сродни самоубийству.
Подойдя, осторожно присела, лорд придвинул стул, и занял свое место. В абсолютном молчании мне передали салфетку, и едва я расстелила ее на коленях, герцог задал нетривиальный вопрос:
— Вина?
— Леди не пьют, — холодно отрезала я.
Герцог молча наполнил свой бокал доверху. Залпом осушил до дна. Снова налил. Заметил мой взгляд, и пить передумал.
— Салат? — был задан очередной вопрос.