— Довольно давно, с помощью слежки; в последнее время эта тема была в приоритете, — сказал Форс в одну из камер.
— Почему вы не разоблачили их раньше?
— Мы хотели быть уверены в том, что нужные нам люди есть на месте.
— И сейчас они были?
— Да.
Когда к Форсу поднесли еще одну камеру, Клинга ушел.
* * *
Некоторые из группы покинули помещение. Оливия осталась, как и Буссе Тюрен и Лиза Хедквист. Все чувствовали примерно одно и то же. Нечто похожее на облегчение, вызванное тем, что нераскрытое убийство почти раскрыто, вперемешку с собственными личными переживаниями. Для Оливии важен был мотив.
Почему?
Хотя она и догадывалась.
Троице, сидящей в комнате для допросов, принесли кофе. Атмосфера была довольно спокойной. Двое из присутствующих чувствовали облегчение, а третий, то есть третья, — возможно, что-то близкое к этому. Метте снова включила магнитофон и посмотрела на Еву Карлсен:
— Почему? Сможете рассказать?
Она вдруг сменила тон. Больше не было голоса бездушного следователя. Такого, у которого одна цель — вытащить признание. Новый голос принадлежал человеку, который, обращаясь к другому, надеется понять, почему мы совершаем те или иные поступки. Как надеется получить знание.
— Почему? — переспросила Ева. — Расскажу.
Карлсен выпрямилась. Если она расскажет почему, ей придется пройти через сильную боль. Подавленную боль, спрятанную внутри. Но ей, по крайней мере, хотелось дать объяснение. Выразить словами то, что она всю жизнь пыталась искупить.
Убийство Аделиты Риверы.
— С чего мне начать?
— С чего желаете.
— Все началось с исчезновения Нильса. Тогда, в восемьдесят четвертом, он исчез, не сказав ни слова. Просто пропал. Я думала, что его убили, что что-то случилось там, в Киншасе; вы, наверное, тоже так думали? — Ева посмотрела на Метте.
— Да, это была одна из гипотез.
Ева кивнула и провела одной рукой по другой. Сейчас она говорила очень тихо и осторожно.
— Что бы ни было, он так и не появился. Я была в отчаянии. Я любила его и была совершенно потеряна. Потом появились вы и показали мне эти туристские фото из Мексики. Я узнала его. Он был живой, загорелый, на каком-то курорте в Мексике, и я стала абсолютно… не знаю… почувствовала полную ненужность. Ни звука от него, ни открытки, ничего. Он просто загорал там, а я ходила здесь и переживала, была в отчаянии и… в этом было что-то жутко унизительное… как будто он просто наплевал на меня…
— Почему вы не сказали, что на фото — он, когда я показала вам снимок? Тогда, в восемьдесят пятом?
— Не знаю. Как будто я… я хотела достать его сама, получить объяснение, понять, почему он так со мной поступил. Было ли между нами что-то не так и он хотел ранить меня, или что он там хотел. Потом я поняла, в чем дело.