Звездолет назывался «Ужас былых врагов», от Брака он направлялся к Таре, затем за Покров к Вулфхейму, затем к Кимдиссу и, наконец, к Уорлорну, и, хотя корабль летел со сверхсветовой скоростью, все путешествие заняло более трех стандартных месяцев. Дерк знал, что после Уорлорна корабль полетит к Верхнему Кавалаану, затем к Эмерелу и к Крайним Звездам, а затем повернет назад и повторит в обратном порядке свой скучный маршрут.
Космодром строился из расчета на прием двадцати кораблей в день, но теперь сюда прилетал, наверное, один звездолет в месяц. Большая часть космодрома, погруженная во мрак, была законсервирована и казалась заброшенной. «Ужас Былых Врагов» опустился на площадку в центре действующего сектора. По сравнению с ним маленькие частные корабли и полуразобранный тоберианский грузовоз казались еще меньше.
Работавшая в автоматическом режиме безлюдная секция вокзала была ярко освещена. Дерк быстро пересек ее и поспешил наружу, в темноту ночи, странной беззвездной ночи, привычной для обитателей планет Запокровья.
Они ждали его у главного выхода, как он и предполагал. По его просьбе капитан корабля послал сообщение, как только вывел корабль из сверхсветовой скорости в околопланетном пространстве.
Итак, Гвен Дельвано пришла его встретить, но была не одна. Когда Дерк вышел из здания вокзала, она негромко переговаривалась с мужчиной, стоявшим рядом с ней.
Дерк остановился у выхода, улыбнулся, насколько мог, беззаботно и поставил на землю свою легкую сумку.
– Привет, – тихо сказал он. – Я слышал, здесь Фестиваль.
Услышав его голос, она обернулась и рассмеялась так хорошо знакомым ему смехом.
– Нет, – ответила она, – ты опоздал лет на десять.
Дерк нахмурился и сокрушенно покачал головой.
– Черт возьми, – пробормотал он, потом улыбнулся.
Гвен быстро шагнула к нему, они обнялись. Незнакомец, с которым она разговаривала, остался стоять в стороне, бесстрастно наблюдая за ними.
Объятие было коротким. Как только Дерк коснулся ее плеч, она отстранилась. Они продолжали стоять очень близко, всматриваясь друг в друга, пытаясь понять, что сделали с ними годы.
Облик Гвен мало изменился, хотя она выглядела старше, и если что-то казалось другим, то, возможно, его просто подводила память. Ее большие зеленые глаза были не такими огромными и не столь зелеными, какими он их помнил, и она казалась немного выше ростом и, возможно, немного плотнее. Но она стояла близко и улыбалась прежней улыбкой, и прическа ее осталась прежней. Прекрасные черные волосы, чернее ночей Запокровья, струились по ее плечам блестящим потоком. Она была одета в свитер с высоким воротником и подпоясанные ремнем брюки из хамелеоновой ткани, которая в тот момент имела цвет ночи, голову ее украшала широкая лента, такая же, какую она носила обычно на Авалоне, а левую руку – браслет. Браслет был необычным: полоса серебра шириной во все запястье с вставками из желтовато-зеленого жадеита. Закатанный рукав свитера открывал его для всеобщего обозрения.