Услышав над собой голоса, женщина шевельнулась и открыла глаза. Её смуглое лицо вдруг покрылось бледностью, а правая рука с дрожащими тонкими пальцами потянулась к ружью… Но в следующее мгновение она отдёрнула руку и, с трудом разжимая сухие губы, прошептала:
— Пить!..
Игорь склонился над женщиной и, приподняв её голову, поднёс к губам фляжку с водой. Незнакомка жадно прильнула к алюминиевому горлышку. И пока она пила, путники смотрели на неё с затаённым любопытством.
Женщине, по всей вероятности, было около сорока лет, но на первый взгляд она казалась значительно моложе. Чувствовалось, что она уделяла себе много внимания. Это заметно было и по завитым со вкусом чёрным волосам, и по тщательно, подбритым бровям, и по свежему маникюру. Одета она была в клетчатый спортивный костюм и аккуратные хромовые сапожки.
— Как она сюда попала? — с изумлением произнёс Игорь, глядя на Петра Матвеича, словно надеясь услышать от него ответ. В это время женщина приподнялась на локте и слабым голосом заговорила:
— Я ехала к эвенкам, в колхоз «Новый быт». Табак у них там кончился, вот меня и послали с небольшим грузом… Я продавец «Табакторга»… В дороге олень испугался медведя, бросился в сторону, я упала и, кажется, сломала ногу. Сколько лежу — не знаю. Наверное около суток. Сперва стреляла, думала — кто-нибудь услышит. Потом патроны вышли… Соболева Нина Павловна меня зовут.
Пётр Матвеич, выслушав этот сбивчивый рассказ, присел на корточки и легонько стал ощупывать ноги Соболевой. Он делал это с таким серьёзным видом, словно был опытным врачом-профессионалом.
Внезапно Шубин сильно дёрнул левую ногу Нины Павловны. Соболева, глотнув широко открытым ртом воздух, ойкнула, и на глазах у неё выступили слёзы. А Пётр Матвеич улыбнулся и сказал:
— Вот и вся операция. Никакого перелома нет, обыкновенный вывих. Случаи такие в тайге не в диковину. Теперь надо холодный компресс приложить, и через сутки всю болезнь как рукой снимет.
До вечера было ещё далеко, но путникам поневоле пришлось устраиваться на ночёвку. Окунев нарубил пихтовых веток, устроил мягкую постель и уложил на неё Нину Павловну. Затем он развёл маленький костёр, а когда огонь разгорелся, забросал его свежей травой и слегка присыпал землёй. Костёр стал дымить, комары, не дававшие покоя Соболевой, исчезли. А Пётр Матвеич тем временем занялся приготовлением обеда, и к смолистому запаху дыма стал примешиваться аппетитный запах жареного мяса.