В руке Финт сжимал – да-да! – бритву Суини Тодда; он прихватил ее с собою не столько как оружие, сколько как талисман: подарок судьбы, изменивший всю его жизнь, равно как и жизнь Суини Тодда. Ну разве мог Финт в такой день оставить лезвие дома?
Его привыкшие к темноте глаза наконец-то рассмотрели в руке чужака блестящий стилет. Это оружие наемного убийцы, точняк. Ни один приличный мокрушник такой штуковиной пользоваться не станет. Мысль молнией промелькнула в сознании Финта: а ведь тут ему бояться вообще нечего! Это его мир, и Госпожа ему в помощь – он это шкурой чувствовал. Нет уж, бояться следует этому хмырю, что неслышно крадется вдоль туннеля, различимый как на ладони… Финт прыгнул на него, подмял под себя – и убийца ты там или не убийца, но трудно воспользоваться кинжалом, если ты распростерт на земле, уткнувшись носом в канализационные нечистоты, а на спине у тебя сидит Финт.
Финт был мальчишкой тонким и гибким, но к земле негодяя притиснул на совесть, точно гвоздями приколотил, и еще сверху кулаками по нему прошелся, куда дотянулся. Тот попытался вырваться, но Финт прижал к его горлу холодную сталь и зашептал:
– Если ты про меня хоть что-нибудь знаешь, так знай и то, что к шее твоей приставлена бритва Суини Тодда – гладкая и острая на диво, уж можешь мне поверить, и кто знает, что она способна оттяпать? – Финт позволил лежащему на миг приподнять голову над жидкой грязью, высвободив нос и рот, и бросил: – И это называется убийца? Чес-слово, я ждал большего. Ну, говори!
Юноша выхватил стилет и отшвырнул его во тьму.
Распростертый на земле негодяй сплюнул грязь и какой-то ошметок, по-видимому, некогда бывший частью крысы, и попытался что-то сказать, но Финт не понял ни слова.
– Эй, повтори-ка! – потребовал юноша.
Голос – женский голос – промолвил:
– Добрый вечер, мистер Финт; если вы приглядитесь, то увидите, что в руке у меня пистолет, причем довольно мощный. Замрите и не двигайтесь – до тех пор, пока мой приятель не отблюется – право, зрелище не из приятных! – после чего, я полагаю, он захочет поступить с другими так, как поступили с ним. А пока оставайтесь на месте; пошевелите хоть пальцем – и я спущу курок. А потом убью вашу подружку… Кстати, не могу сказать, что мне так уж по душе этот джентльмен – не лучший из ассистентов, что у меня перебывали. Боже мой, боже мой, и почему это все по умолчанию считают, что Аноним – непременно мужчина? – Владелица голоса шагнула ближе; теперь Финт мог как следует разглядеть и ее саму, и пистолет.
Никаких сомнений не осталось. Аноним была очень хороша собой, даже в темноте, а вот акцента Финт распознать никак не мог. Не китайский, явно не европейский; хотя по-английски говорит свободно. В сапоге его был пристегнут пистолет Сола; его предполагалось пустить в ход позже – по плану, который теперь, ясное дело, накрылся медным тазом.