Финт окончательно запутался, а вдумчивый голос Соломона между тем продолжал:
– Ммм, таки сомневаться не приходится; это доподлинно установленный факт. Тебе, возможно, также небезынтересно будет узнать, что у планеты Юпитер есть четыре луны и все они обращаются вокруг нее, как наша луна вокруг Земли.
– Это еще как? Ты же только что сказал, это мы вращаемся вокруг солнца. А луна тогда куда вращается? Тоже вокруг солнца, нет?
– Действительно, луна вращается вокруг Земли; они вместе вращаются вокруг солнца, и действительно, ммм, я таки могу заверить тебя, что насчет лун Юпитера все чистая правда, потому что я, в бытность свою в Голландии, своими глазами наблюдал их в телескоп.
Финту казалось, у него голова того гляди лопнет. Надо же, чего выясняется-то! Ты встаешь поутру, ты ходишь по своим делам, ты думаешь, будто знаешь все, что только можно, и вдруг оказывается, что там, вверху, в небесах, все вращается волчком. Финт прямо готов был возмутиться, что его не посвятили в эту тайну раньше. По дороге он жадно слушал, пока Соломон извлекал из недр памяти разнообразные астрономические сведения. Процесс закончился, когда Финт спросил:
– А мы в этих мирах побывать можем?
– Ммм, очень маловероятно, они таки слишком далеко.
Финт призадумался.
– Дальше, чем Бристоль, да? – Про Бристоль он слыхал – кажется, это крупный портовый город, но уж всяко поменьше Лондона.
Соломон вздохнул.
– Увы, Финт, гораздо, гораздо дальше Бристоля; даже еще дальше, чем Земля Ван-Димена[15] – а это, сдается мне, самая удаленная от нас точка, на другой стороне земного шара.
Финту казалось, что все, о чем рассказывает Соломон, впивается в него на манер серебряной булавки: не больно, но здорово будоражит. Перед ним открывался огромный мир, раскинувшийся далеко за пределами подземных туннелей, – и в мире этом полным-полно всего такого, о чем он, Финт, до нынешнего дня даже не подозревал. Его словно встряхнуло: а ведь ему хочется обо всем об этом узнать. Подумал Финт и о Симплисити: вдруг она еще больше заинтересуется молодым человеком, который в таких вещах сечет, – и осознал, до чего ж ему не терпится снова ее увидеть.
Поднимаясь по лестнице, Соломон обронил:
– Если бы ты, Финт, лучше разбирался в буквах, я, пожалуй, мог бы заинтересовать тебя трудами сэра Исаака Ньютона. А теперь пойдем внутрь, что-то сыровато становится. Ммм, ты меня про ангелов спрашивал; ангелы – это, ммм, посланники, так что, думается, все то, что дает тебе новые знания, может считаться ангелом, милый мой Финт.
– А я думал, они носят послания от Бога?