— Ну и? — спросил инспектор.
— Не говорите под руку.
Ладно, просто теплую шаль.
Опять ничего.
— Не получается? — осведомился надоеда.
Черт. Наверное, чтобы сотворить одежду, нужно какое-то особенное колдовство.
Последняя попытка — пусть хотя бы простое одеяло. Коричневое в белую клетку. М-да.
Инспектор хмыкнул.
— Слушайте, с чего вы взяли, что мне вообще холодно! Утро ужасно теплое! — огрызнулась я и пошла себе быстрым шагом по дорожке к озеру.
Он догнал меня через несколько секунд и протянул мне свой полосатый пиджак:
— Вы сами сказали. Вот, накиньте.
Я смягчилась:
— Вы замерзнете.
— Утро же теплое, — улыбнулся он, и мне пришлось надеть пиджак. А этот инспектор может быть довольно милым.
— Похоже, ваш жених и Весловская улетели на ступе, — сказал он.
— Да.
— В неизвестном направлении.
— Да, — грустно согласилась я.
— А значит…
— Мы их не найдем?
— Почему? Найдем. Нам нужна еще одна ступа. Но найти ее в наше время будет, пожалуй, проблематично. Даже ведьмы старшего поколения пользуются ими очень редко. А молодые даже управлять не умеют. Мелисса меня удивила, признаюсь.
Я вспомнила, как мать Орхидеи вчера говорила о молодежи то же самое.
— Кое-кто прилетел в гости на ступе, — сказала я.
— Правда? В таком случае нам очень везет.
— Наверное, — сказала я. Зачем ему вторая ступа?
— А где эта ступа? — вдруг спросил он.
— Не знаю… Какая разница?
— Вряд ли ее заперли где-то, как была заперта ступа Маргариты Петровны. Разве Мелиссе не проще было взять ступу гостей?
Я вспомнила, что говорила старушка в лиловом — мать Орхидеи:
— А эта ступа под замком. Какое-то слово секретное нужно.
— Ах, вот как… Видимо, это слово держится в большем секрете, чем ключ к сараю… И кто же из гостей прилетел на ступе? — спросил он.
— Орхидея со своей мамой.
— О, — сказал инспектор немного смущенно. Похоже, ему было неудобно, что он вел себя за завтраком как дурак. Потом он вдруг воскликнул: — А вот и она!
Навстречу нам по дорожке шла Орхидея.
Бондин сразу заговорил с ней о ступе. Орхидея понимающе покивала и сказала:
— Надо у мамы разрешения спросить. Она ее хозяйка.
— Ясно, — сказал Бондин. — А где вы оставили ступу?
— Там, возле заборчика, — махнула она рукой. Потом сказала: — Да, инспектор, к вечеру вам надо отпустить меня или маму на ферму — у нас там скотинка, которую надо утихомирить, а то она дом спалит.
— Понял, — кивнул инспектор.
Что он понял? Что «дом спалит» — это она, разумеется, фигурально? Что за скотинка такая?
Но не успела я спросить об этом, как Бондин обратился к Орхидее:
— А вы Весловских, соседей, давно видели? В толпе, — он кивнул на озеро, — их не было.