— К сожалению, бульдозер осложнил дело, — сказал раздраженно доктор, — машина не очень-то хорошо обошлась с телом.
Паллисер подумал, что неплохая идея — закопать труп именно здесь. Только тот, кто это сделал, не учел, что бульдозеры еще не закончили работу.
Это было тело женщины. Позже доктор Бэйнбридж сможет рассказать больше. Сумочки нет. Молодая женщина, блондинка, в дешевом платье.
При дополнительных раскопках сумочка не обнаружилась. Тщательные поиски среди развалин ничего не дали. Оставалось забрать тело для более подробного исследования и надеяться на случайность, которая может навести на след. Даже Паллисер понимал, что расследовать это убийство будет чертовски сложно — совершенно не за что зацепиться. В данном случае не было надежды и на службу розыска пропавших, потому что они даже не могли дать фотографию в газету. Бульдозер, или что-то другое, об этом позаботились.
— Мы хотели бы получить полное описание как можно скорее, доктор, — сказал Паллисер.
— Да, конечно. Я сразу же его вам передам и, вероятно, к вечеру сделаю вскрытие. Здесь больше нечего делать. Она мертва примерно сорок часов. Около того. О'кей, ребята, можете забирать. — Бэйнбридж встал и отряхнул брюки. — Вот народ, оставляют трупы в самых идиотских местах.
Санитары подняли тело на носилки, что-то упало вниз. Паллисер бросился к выпавшей вещи. Носовой платок, один угол завязан узлом, в узле маленький предмет. На платье не было карманов, платок был засунут за бюстгальтер для сохранности. Обычный узелок, который может завязать всякий. Он осторожно развязал и взглянул на то, что было внутри.
Золотой диск. На нем была изображена кошачья фигурка, искусная гравировка передавала даже шелковистость длинной шерстки. Голова кошки поднята, обозначены длинные усы и волоски в ушах, глаза сделаны из маленьких ярких зеленых камешков. Ниже фигурки изящно выгравированы слова «Серебряный Мальчик».
Паллисер смотрел на кота, кот смотрел на него, загадочный и безмолвный.
Кот был сбит с толку и чувствовал себя неуютно. Снова никто не пришел. Здесь всегда кто-то был, чаще всего та, кого кот знал столько, сколько себя помнил. Та, у которой был мягкий голос, которая гладила его и позволяла по вечерам спать у себя на коленях. Иногда — другая, которая тоже жила в этом доме. Обычно обе вместе, хотя той, другой, уже довольно давно не было.
Не было ничего, ничего из того, что должно было быть. Его чувство времени подсказывало, когда она должна прийти домой, и он ее ждал — на пороге или у двери. У него был свой вход, проделанный в кухонной двери. Сейчас даже здесь что-то изменилось. Его вход по ночам всегда закрывался, чтобы он не мог выйти. Сейчас он был не заперт.