Лакония охнул от боли.
Девушка жалобно сказала:
— Мне хотелось бы… сделать для тебя что-нибудь большее.
— Ты… ты и так сделала много. Спасибо… — со стоном выдавил из себя Лакония.
Волан выслушал достаточно. Он быстро шагнул за угол и, сделав один шаг, очутился внутри темного помещения.
— Если вы хотите сделать что-нибудь большее для него, — прозвучал голос Волана в темноте резко, как удар хлыста, — вы можете помочь мне вызволить его отсюда!
Испуганная девушка сделала глубокий вдох. Волан посветил фонариком с красным стеклом, чтобы разглядеть внутренность помещения.
Он заметил, как расширились ее глаза, когда она разглядела его фигуру в черном, всю увешанную оружием. Ее рот открылся для крика.
— Ни звука, — предупредил он. — Шепчите, если хотите что-то сказать.
Девушка недоверчиво уставилась на него, ее лицо казалось белым в тусклом свете фонарика.
— Кто… вы?
Ее глаза остановились на огромном автоматическом «Магнуме» сорок четвертого калибра, который был у него в руке. Болан вложил его в кобуру.
— Друг. Вы поможете мне вытащить его из лагеря?
— Я…
Она была в нерешительности. Разговор это одно, а действие — совсем другое. Болан уловил тень сомнения, мелькнувшую на ее лице.
— Да или нет?
Его стальной голос подстегнул ее, заставил ускорить принятие решения.
Лакония приподнялся на одном локте. Он вглядывался в темную, массивную фигуру, заполнившую комнату.
— Кто… кто вы такой?
— Полковник Джон Феникс, — ответил Болан, не отрывая ледяных глаз от девушки, прижавшейся к стене.
— Кодо… кодовое слово? — Лакония с трудом поднялся.
— «Стоуни Мэн». «Стоуни Мэн — один», — ответил Болан.
Лакония откинулся назад.
— Слава Богу, — пробормотал он.
— Ну? — повернулся Мак к девушке.
Девушка отрицательно покачала головой.
— Я… я не могу помочь вам. Я… я боюсь того, что сделает со мной Хатиб, если он когда-нибудь узнает. Но я не буду пытаться остановить вас.
— Она… на нее можно положиться, — выдохнул Лакония, усилие причинило ему слишком сильную боль.
— Она может поднять тревогу, как только выберется отсюда, — резко проговорил Болан.
— Обещаю. Лучше я поклянусь на священном Коране, что не подниму на ноги лагерь, — запротестовала девушка.
Она умоляла Волана поверить ей, вручить свою жизнь в ее руки.
Конечно, она была революционеркой и она действовала совместно с одним из самых жестоких из них — Хатибом аль Сулейманом. А Волану было известно, что женщины в революционном движении были обычно более фанатичны, более преданны, более тверды в своих убеждениях.
И все же…
Он сам сегодня видел, как она спорила с арабским боссом. Он видел, как она носила воду измученному пытками секретному агенту. Он видел, как она вытирала искаженное страданиями лицо Лаконии, пытаясь хоть как-то смягчить его боль.