Тягучее щупальце лопнуло.
Отрубленный конец больно ударил Брэка по щеке. По подбородку потекли капли горячей, липкой жидкости, которая жгла, словно раскаленное железо. Боль от нее была намного сильнее, чем от щупальца, обмотавшегося вокруг голени. Мощным ударом Брэк перерубил и второе щупальце.
Тварь перестала щелкать. Глаза ее затуманились, сделались жемчужными.
Жалобно запищав от боли, чудовище (судя по всему, какая-то доисторическая тварь, чьи собратья давно уже вымерли) развернулось и побежало, решив, видимо, спрятаться среди барханов.
Хотя животное было большим, двигалось оно с удивительной скоростью. Брэк увидел, как над барханами, будто логово червей, извиваются щупальца. Затем животное скрылось.
Брэк еще некоторое время стоял с мечом в руке. Варвар боялся, что кошмарное чудовище вернется. Но он ничего не слышал, кроме воя ветра. Тогда северянин потер щеку. Кожу невыносимо жгло. Застонав, варвар опустился на колени.
Брэк взял горсть песка и стал яростно тереть им щеку. По телу начало распространяться онемение. Место, обожженное липкой жидкостью, все еще болело. Неужели жидкость ядовита и теперь впитавшийся яд распространяется по телу? Два ряда огромных колонн Чамбалора, казалось, начали извиваться, закачались. Брэк повалился на спину и закричал от нечеловеческой боли, пронзившей все его тело.
В агонии он стал бешено дергать ногами. Боль не отступала. С каждой секундой она становилась все сильнее. Брэк корчился на песке, но в бреду к нему все же пришла мысль о том, что он будет спасен. Ему показалось, что вдалеке на фоне бархана он увидел силуэты двух верблюдов. И еще ему показалось, что он слышит звон колокольчиков, привязанных к длинным шеям «кораблей пустыни».
От боли зрение варвара замутилось. Брэк стал перекатываться с боку на бок, все поплыло у него перед глазами и наконец, вскрикнув последний раз от боли, он погрузился в успокоительную темноту.
— Лапа лягушки… Листок конопли… Толченый сапфир… хмм, вот. Мешочек почти полон.
— Это нехорошо, отец. Торговаться с человеком, который, может быть, умирает.
— Конечно, умирает, дочь. Но не так быстро, чтобы оправдать твои обвинения и то, как ты заламываешь руки. Яд полностью разойдется по телу не раньше, чем взойдет солнце. Хотя жидкость т’мука смертоносна, действует она медленно… Хмм… Я думал, что караванщики уже давно прогнали последних тварей. Но полагаю, поскольку сейчас никто не смеет заходить в Чамбалор, эти чудовища все еще лежат в своих норах среди барханов. Мы видели одну тварь издали, но я уверен, этому огромному варвару убить ее не удалось. Т’мук по-прежнему бродит где-то рядом. А раненый он еще более злобен.