Сокт бежал на Кэра. Самериец летел навстречу сокту.
Левой, потом — правой и снова — левой. Три прыжка. Кэр рассчитал совершенно точно. Масса железа, надвигающаяся все быстрей. Оплывшие очертания шлема, черный щит, а впереди — сверкающий наконечник в четыре ладони шириной. Красный «хвост» размазан по древку напором встречного воздуха. Жало направлено точно в центр груди Кэра.
— Бум! Бум! Бум! — Ноги сокта в тяжелых сапогах — по присыпанным песком плитам Арены.
Кэр слышал хриплое шумное дыхание под черным железом.
Блестящий наконечник сопровождает каждое движение сына вождя. И сталь — все ближе. Точно в центр груди. Даже когда прыжок поднимает Кэра над Ареной.
Третий! Наконечник — в локте от сердца Кэра.
Сын вождя развернулся в прыжке, в воздухе, боком к сокту. «Скорпион» — в выброшенной вперед руке. Широкий острый лист наконечника скользнул по груди Кэра — еще один кровавый след — и вытянутая вперед рука, вибрирующее острие меча…
Есть!
Узкий клинок проскользнул в треугольный вырез щита и без всякого сопротивления вошел в горло Устула на два пальца ниже подбородочного ремня. «Скорпион» ужалил!
Удар был настолько силен, что меч пробил тыльник шлема и на целый локоть выпрыгнул наружу.
Ноги Кэра уперлись в песок. С пронзительным криком он рванул меч к себе, вырвал его из тела врага.
Тугая струя крови ударила самерийцу прямо в лицо: в нос, в глаза, в кричащий рот.
Кэр поперхнулся, глотнул горько-соленую густую жидкость, отпрыгнул назад.
Устул рухнул на песок.
Жар проглоченной крови привел сына вождя в неистовство. Огонь вспыхнул внутри. Рев наполнил его грудь, голова запылала, в ней что-то росло, расширялось, давя изнутри с такой силой, что уши готовы были лопнуть, а глаза лезли из орбит. Кэр раскрыл рот, и как будто пламя вырвалось из его глотки. Но то было не пламя — звериный, леденящий душу визг! Боевой клич клана Мечей!
Не осознавая, что делает, Кэр ухватил левой рукой султан шлема поверженного врага, приподнял закованное в железо тело над окровавленным песком и одним взмахом отсек голову убитого.
Отсек и, размахивая ею над головой, терзая уши карнагрийцев леденящим душу визгом, станцевал на Арене варварский танец с мечом в одной руке и отрубленной головой — в другой.
Первый же вопль самерийца заставил заткнуться самых распаленных зрителей. Женщины закрыли уши руками, мужчины побледнели. Те, кто только что вскочил с места, рухнули обратно.
Вопль оборвался. Сын вождя взмахнул обагренным мечом, с лицом, алым от покрывшей его крови, с черным шлемом в руке, из которого стекала на песок, пятная его красным…