— Арена гордых не любит! — сказал кто-то. — А если какой-то вшивый…
— Так, Кушога! — холодно оборвал его помощник Управителя. — На Играх будешь стоять против своего дружка Боса!
— Несправедливо! — проворчал высокий длиннорукий гладиатор. — Это несправедливо, Хар-Руд!
— Ты, Бос, помалкивай! — отрезал помощник Управителя.
Но чувствовалось, что к высокому он относится не так, как к остальным.
— А ты, Кушога, за справедливостью можешь обращаться прямо к царю!
Раздался хохот.
— Пошли, Кэр! — помощник Управителя обнял юношу за плечи. Да так, что вырываться было бесполезно.
Кэр и не пытался. Похоже, Хар-Руд — вождь. А сыну вождя не зазорно подчиняться вождю. Или наставнику.
— Я голоден! — заявил он, едва переступил порог дома помощника Управителя.
— Потерпишь! — отрезал Хар-Руд. — Хочу посмотреть, на что ты способен с пустым брюхом!
Кэр не стал спорить. Обходиться без еды три-че-тыре дня в клане Мечей умеют пятилетние мальчишки.
Хитон Кэр все еще держал в руках. Он хотел одеться, но Хар-Руд не дал.
— Стань-ка прямо! — приказал он. — А теперь открой рот! Хм! Зубы у тебя, как у гиены!
Согнутым пальцем помощник Управителя постучал юношу по груди, потом несильно ткнул в живот, промычал что-то одобрительное.
— Повернись! Эй, что это у тебя на спине?
Кожа между лопаток юноши была испещрена крохотными шрамами.
— Испытание, — ответил Кэр.
— Продолжай! — сердито приказал Хар-Руд. — Что же, каждое слово из тебя клещами вытягивать?
— Красные муравьи! — сказал юноша. — Их привязывают к решетке из тростника, по одному — каждой крестовине, конским волосом. А решетку — к спине.
— Жгучие красные муравьи? — переспросил Хар-Руд. — Это их следы?
— Ну да! — подтвердил Кэр. — Ты знаешь, что это за насекомые?
— Знаю! — Хар-Руд покачал головой. — Эта дрянь водится даже у меня на родине, в Эгерине!
— Ты — эгерини?
— Да! — не без гордости ответил помощник Управителя. — Как царь Фаргал! И я, признаться, думал — ты тоже из наших!
— Я? Почему? — удивился юноша.
— Похож. Хотя, конечно, такие светлые волосы, как у тебя, для урожденного эгерини — редкость.
— Оденься! Нет, хитон оставь, только повязку! И, погоди!
Он вынул коробочку с желтой мазью и наложил ее на воспаленное клеймо.
— Конечно, в сравнении со жгучими муравьями — это ничто, — заметил он. — Кстати, Устул тебе ничего не попортил?
— Да нет, — юноша потер бок. — Он ловко дерется!
— Подлая тварь! — заметил Хар-Руд.
Без осуждения. Как факт.
Они вышли наружу. Через одну из арок вошли в тоннель шагов сорока длиной. Пройдя его, снова оказались на солнце.
Перед Кэром лежал прямоугольный двор, не замощенный, а поросший густой травяной щеткой. Длиною двор достигал сотни локтей, а шириной — вполовину меньше. Десятка два мужчин упражнялись здесь в боевом искусстве. Некоторых Кэр уже видел утром: беловолосого Кушога, длиннорукого Боса, наблюдавшего за поединком двух воинов в десяти шагах от сына вождя. В руках Бос держал длинный бамбуковый шест, которым он время от времени поправлял сражавшихся. Воины орудовали деревянными мечами, а голову, туловище и грудь поединщиков защищали кожаные доспехи. Но били они в полную силу, и голые руки и ноги бойцов сплошь покрывали ссадины и кровоподтеки.