Фаргал поднял руки, пошарил наверху, закряхтел.
Плита снова повернулась со скрежетом и отрезала последний проблеск света.
— Демон! — проворчал Фаргал. — Пальцы порезал! От рычага совсем ничего не осталось!
— Как твой камешек? — спросил Люг.
По крайней мере, дождь больше не лил им на головы.
— Поет! — ответил Фаргал и продемонстрировал огонек.
— Эх, сюда бы мой меч! — вздохнул он.
Сокт услышал, как царь вытянул из ножен клинок, который достался ему от ремийца.
— Это еще зачем? — насторожился он и поглядел на свой браслет.
Тот слегка засветился, повинуясь желанию хозяина. И потеплел: здесь присутствовала враждебная магия. Ну и что с ней делать?
— Пойдем, что ли, мой царь? — предложил сокт.
И друзья двинулись навстречу неизвестности.
— Кэр… — негромко позвала Ирдик, и глаза царя открылись.
Кэр смотрел на лицо девушки, и ему казалось, что он все еще спит. Юноша не помнил, кто она. Эти воспоминания были укрыты магом. Но даже маги полностью не властны над человеческими снами. И над теми, кто любит. Пленка волшебства лопнула, и Кэр вспомнил!
— Ирдик? Ты?
Кен-Гизар шумно выдохнул.
Кэр быстро взглянул на него и тут же оказался сидящим на кровати. Босой ногой сын вождя нащупал меч. Теперь он в любой момент мог схватить оружие.
— Кто это, Ирдик? — резко спросил он, указав на посланника.
— Я — Кен-Гизар! — с достоинством, но стараясь не делать лишних движений произнес сокт. — Посол объединенного Совета Священных островов Сок!
«Вот! — мелькнуло в голове Кэра. — Первый враг!»
Должно быть, мысли его отчетливо проступили на лице, потому что Кэр увидел: пожилой мужчина, оказавшийся тем самым Кен-Гизаром, напрягся. Самериец уловил даже слабый запах, который исходит от человека при возбуждении или страхе. И тем не менее этот Кен-Гизар держался неплохо. Хотя его кинжал немногого стоил против меча Кэра.
Посланник Священных островов старался выглядеть уверенным и спокойным. Он очень хорошо понимал, что его жизнь сейчас зависит от самозванца. В очередной раз посланник пожалел об ушедшей молодости: будь сокт лет на пятнадцать моложе, они еще потягались бы!
— Он — друг! — твердо ответила Ирдик. — Это он привел меня к тебе!
— А ты, ты — друг? — спросил Кэр, пристально глядя на девушку.
Лицо Ирдик окаменело. Она попыталась что-то сказать, но не могла. Губы не слушались ее.
И сын вождя забыл о сокте, о мече, о том, что он сидит на ложе императора Карнагрии.
— Прости меня! — прошептал он, нежно обнимая девушку. — Прости!
Ирдик заплакала.
Кен-Гизар с облегчением перевел дух. Нет, этот мальчик, так похожий на мужчину, больше того — на самого императора Карнагрии, не станет убивать из одной предосторожности.