Судя по всему, Смычку остается только ждать. Присматриваться к окружающей обстановке и думать. Сколько займет путь до Бердского кладбища? День от силы. Туда и обратно получается два. Все, что от него требуется сделать за это время, – как-то связаться с начальником институтской СБ. Казалось бы – двадцать первый век, удобства в виде Интернета, соцсетей и мобильной связи давно уже воспринимаются как должное… но сама больница, пустующая с начала семидесятых, будто машина времени, против воли перенесла его в «совок», лишив доступа к Мировой паутине.
Может статься, идея с почтовым голубем окажется лучшей из всех, что осенят его в последующие дни.
* * *
Новое пробуждение разительно отличалось от предыдущих: на сей раз Логвинов очнулся не в занюханной палате с припадочным соседом под боком, а в некоем подобии лаборатории Потрошителя. Здесь пахло лекарствами, ярко горели огромные операционные светильники, а на лице его была маска для наркоза, от которой уходил к массивному аппарату гофрированный шланг. Чуть поодаль от койки двое хирургов в зеленых халатах и с зелеными же респираторами на лицах о чем-то переговаривались на неизвестном Игорю языке. Офицер знал лишь английский, и то неважнецки, но, судя по тому, как убедительно грассировали врачи, перед ним были французы.
Странно, но боль во всем теле, сопровождавшая его во время последнего пробуждения, как будто куда-то подевалась. Ради эксперимента Игорь повернул голову в одну сторону, потом – в другую, а затем слегка приподнял левую руку и несказанно удивился тому, как легко ему дались все эти действия. За те крошечные периоды, которые он проводил в сознании, Логвинов до того успел привыкнуть к боли, что происходящее казалось сном наяву. А может, это и был всего лишь сон? Может, он по-прежнему спит в своей убогой палате, а рядом с койкой ползает тот нервный калека, подслеповато щурясь и непременно охая из-за боли в увечных ногах?
Пожалуй, есть только один способ проверить эту догадку.
Хирурги были настолько увлечены беседой, что никакого внимания на Офицера не обращали, и он, протянув правую руку к столику, коснулся скальпеля, лежащего на самом краю. Холодный, словно ледышка, отметил Логвинов, сжимая находку в ладони.
Офицер вытянул руку вдоль тела, чтобы торчащее из кулака лезвие не бросалось в глаза, и зажмурился. Пусть думают, что он по-прежнему спит.
Интересно, зачем его вообще доставили в операционную, размышлял Игорь, невольно вслушиваясь в диалог французов. Эх, понять бы хоть слово! Но с его познаниями в иностранных языках это было, конечно же, невозможно.