Так что же теперь? Самому идти в Боровой?
Логвинов закусил нижнюю губу.
Во что же ты ввязался, братишка? Почему не рассказал о своих проблемах? И кто те два отморозка, которые ошивались у тебя дома?
Видимо, ответы можно найти только в поселке на окраине Бердска.
Игорь резко встал и устремился к двери.
* * *
Мыча под нос услышанный в «Радианте» мотивчик, Смычок брился. Он терпеть не мог этот акт самоистязания, однако колючую щетину – особенно на шее! – любил еще меньше.
В тот самый момент, когда он силился тупым древним станком выбрить подбородок, из комнаты раздался душераздирающий крик. Рука дрогнула, лезвие порезало кожу, царапина стало набухать кровью. Чертыхнувшись, Костя швырнул станок в раковину и, как был, в одних трусах, бросился в комнату.
Вера сидела на кровати и верещала, будто сумасшедшая.
– Что случи… – начал было Смычок, но осекся на полуслове.
Вопрос отпал сам собой. За ночь волосы девочки из русых стали абсолютно седыми. Пятилетняя девочка. Абсолютно седая. Смычок просто дар речи потерял.
– Верочка, солнышко… – Он метнулся к ней на кровать, обнял, прижал к себе и, поглаживая по седой голове, стал успокаивать:
– Ну тише, тише, маленькая… все будет хорошо…
– Папа, что со мной? – сквозь слезы пролепетала Вера. – Я вчера… вчера они такие не были!
– Тише, милая, тише… – бормотал Костя.
Глаза его предательски блестели в лучах утреннего солнца.
Все-таки настигла, добралась и до них проклятая зараза! Когда Вера только родилась, он все ждал. Но она росла на удивление здоровой, и потихоньку тревога стала сходить на нет… получается, рано обрадовался, дуралей. У иных детей давно вышедших на пенсию сталкеров и в двадцать, и в тридцать лет отклонения начинались. Кто-то плотно садился на дорогущие блокаторы, вроде иралиума, а тот, кто победней, мог и за месяц превратиться из человека в нечто, человека даже близко не напоминающее. И Смычок знал: никто не скажет наверняка, сколько в запасе у Веры – неделя или двадцать лет. Ясно лишь, что процесс запущен. И если пустить все на самотек – например, воспользоваться краской для волос и забыть о случившемся, как о страшном сне, – рано или поздно их прелестная дочурка превратится в жуткое порождение Зоны.
В коридоре щелкнул замок, со скрипом открылась входная дверь: это Света вернулась из магазина.
– Всем привет, – пропела она из коридора.
– Привет, – буркнул Костя.
– Привет, мам… – пролепетала Вера.
– И что это вы тут делаете? – поравнявшись с дверным проемом, спросила Света с безмятежной улыбкой.
Однако стоило ей взглянуть на Веру, как от былого веселья не осталось и следа. Пакеты с продуктами выпали из худых рук, по полу в разные стороны покатились апельсины и яблоки.