Гарик тоже в свое время занимался бизнесом. Тогда в театрально-киношной среде это было массовое поветрие. Все любимцы публики открывали кабаки, торговали макаронами либо просто устраивали бордели из подруг-актрис. Но бизнес Игоря был гораздо более продвинутым, чем у его собратьев по подмосткам. Петров зарегистрировал фирму. От балды. Но самое главное, сделал вот что. Организовал так, что входящие телефонные звонки в эту контору будут платными. И стоить неимоверно дорого для звонившего туда. Дальше Игорек нанял десятка полтора пенсионеров, детей, инвалидов и студентов, чтобы те ходили по разным конторам, организациям и прочим магазинам и лавочкам и просились позвонить. Ну, кто-то давил на жалость, кто-то ссылался на важные жизненные обстоятельства. Потом в эти структуры приходили счета, которые организации не глядя, естественно, оплачивали.
А Игорю оставалось только сводить баланс и жиреть. Ему удалось за пару лет купить даже квартирку. Небольшую. Тогда они дешево стоили. Штат звонильщиков у него был под сто человек! Но потом грянул кризис девяносто восьмого, конторы начали считать копейки, ну и бизнес, гениальный по своей сути, накрылся. К тому же начали резко дешеветь мобильники. И звонить никто уже не давал. Петрову пришлось идти играть в сериалы, клеить усы и бегать по грязи с пестиком, изображая многочисленных ментов или бандитов.
– И что вы затеваете на этот раз, – наливал свежеобретенного виски я, – опять обманывать доверчивый русский народ?
– Дурак ты, – потянулся за рюмкой Василий. – Верное дело. Будем гонять антрепризу по провинции.
– Верняк, – кивнул Гарик.
– Нас с Вероникой возьмете? Я, правда, отлично могу сыграть только две роли. Алкоголика или журналиста. Хотя в принципе это одна роль. Мне даже текст не нужен. На голом энтузиазме и импровизации. А Вероника может изобразить героиню, образ которой она тонко прочувствовала на своей шкуре, к примеру… – тут я чуть не ляпнул коварное слово «шлюху», но тормознулся. – Ну, зайчика какого, лисичку… Сможешь, барышня?
– Конечно, конечно, – засуетилась барышня, – я всю жизнь мечтала стать актрисой. На сцене, но лучше в сериале…
– Вот. Помогите девушке в осуществлении хрустальной мечты! Есть у вас вакансии алкоголиков и зайчиков? Если чего, мы завсегда!
– Ой, да брось! Нам нужны высококлассные узнаваемые персонажи!
– Вроде вас, что ли?!
– Хотя бы, – важно сказал Абелюшкин. – Но ты же дурашка по природе своей. Мы тебя, конечно, любим, но ты абсолютно тупой и недалекий человек. Не понимаешь гениальности замысла. В наших постановках вообще, или почти вообще, не должно быть профессиональных актеров. Об этом еще Довженко с Антониони говорили. Вот Станиславский, он гений, тоже так думал. Его знаменитое «Не верю!» наши лохи интерпретируют неправильно. Совсем неправильно! Он же говорил абсолютно о другом. В театре будущего, который он создавал, зритель как раз должен не верить актерам! Именно не верить! Как бы они ни выдрючивались! В этом-то и суть! А как только публика-дура хоть чуть поведется, начнет хлопать, смеяться, колоться где надо, все, пиши пропало! Говно получается! Вот что хотел донести до нас великий реформатор театра!