– Но для чего в чемоданы положили их паспорта? – Картавин вопросительно смотрел на Жореса.
– Определенно затем, чтобы их опознали.
– Зачем это было нужно убийцам?
– Да кто ж его знает! – Жорес открыл дверцу. – Мне пора. – Он вылез из машины, помахал им рукой и зашагал по тротуару. Скоро свернул за угол.
Борис пересел на заднее сиденье к Катерине.
– Не принимай близко к сердцу. Это чужие люди, и все случилось слишком давно.
Она опустила глаза.
– Иногда мне кажется, что эта квартира – настоящий вертеп. Знаешь, как на кухне воет труба? Человеческим голосом… Кажется, если бы стены могли кричать, они бы кричали. Помнишь, как в детстве: «в одном черном-пречерном городе стоял черный-пречерный дом. В черном-пречерном доме была черная-пречерная квартира».
– Отдай мое сердце?
– Да, – она улыбнулась. – Так мы кричали в самом страшном месте рассказа.
– Отдай мое сердце… – повторил Картавин.
Катерина вскинула глаза, но он не отвел взгляда.
– Нам нужно поговорить, – сказала она.
– Говори.
– Знаешь, что на самом деле было написано на том бумажном клочке?
– Что-то про бабочку?
– Название яда батрахотоксин. Просто конец слова сгорел.
– И что за яд?
– Батрахотоксин – кардиотоксичен.
– Что это значит?
– Проникая в организм, он вызывает сначала сильную аритмию, затем остановку сердца.
– Ты думаешь, рабочих отравили?
Катерина раскрыла пакет и показала ботинки:
– Ими участковый Рябинин раздавил склянку в комнате рядом с трупами. Не исключаю, что в ней был тот самый яд. В подошве застряло стекло. Нужно найти лабораторию, где это исследуют.
– Можно попробовать.
– Предупреди, что яд очень токсичен. И не вздумай прикасаться к ботинкам.
Борис забрал пакет и вернулся на место водителя.
– Хотел тебе сказать одну вешь…
– Какую? – спросила она.
– Я рад, что иногда вижу тебя.
– Я тоже. – Перед тем как покинуть машину, она сказала: – Передай Марине привет.
– Передам, – послушно отозвался Картавин.
Катерина еще спала, когда раздался стук в дверь. Испуганно подхватившись, она посмотрела на вторую половину кровати. Германа не было. Катерина перевела взгляд на окно, там было светло.
«Значит, не ночевал».
В дверь снова постучали, на этот раз громче и настойчивее.
– Иду! – Катерина нащупала ногами шлепанцы и быстро прошла к двери. Распахнув ее, недоуменно застыла. На пороге стояла Сапега.
– Ну и что? – спросила она и, обойдя Катерину, артистично раскинула руки: – Не ждали?!
– Проходи, – сказала Катерина, как будто Люсьена еще не прошла. – Сколько сейчас времени?
– Девять.
Катерина прошла в ванную.
– Что же тебе не спится… – досадливо прошептала она.