– Ваша отвага великолепна, – негромко проговорил он, становясь по возможности поближе к ней, чтобы их разговор никто не мог подслушать. – Все мы многим обязаны вам. Я бы сказал, что только ваша сила делает всю ситуацию пока еще терпимой.
Женщина улыбнулась ему с таким внезапно прихлынувшим удовольствием, на его взгляд, пусть и мгновенным, но абсолютно реальным, словно бы он оделил ее таким малым, но драгоценным даром.
– Благодарю вас… – прошептала она. – Спасибо, Доминик.
– Так ты думаешь, что виноват Рэмси Парментер? – спросила Шарлотта, пододвигая мармелад по столу к завтракавшему Томасу Начинался четвертый день после смерти Юнити Беллвуд. Миссис Питт, конечно, рассказала супругу о своем визите в Брансвик-гарденс, и он не одобрил этот поступок. Ей пришлось пуститься в пространные объяснения, не получившие особенного успеха. Молодая женщина понимала, что не доставила мужу никакой радости – не тем, что вмешалась в дела, к чему он более чем привык, но тем, что так поспешила встретиться с Домиником.
– Не знаю, – ответил суперинтендант на ее вопрос. – Если судить по фактам, это наиболее вероятно. Но судя по тому, что я знаю об этом человеке, такая вероятность минимальна.
– Люди часто поступают вопреки требованиям характера. – Шарлотта взяла тост.
– Это не так, – возразил ее муж. – Бывает только, что люди действуют за рамками известного тебе характера. Если он сделал это, значит, такой поступок где-то был в нем заложен.
– Однако если это не он, то, значит, Мэлори, – заметила миссис Питт. – Но почему? По той же самой причине?
Она изо всех сил пыталась изгнать из своего голоса холодный страх, говоривший, что подозрение может пасть на Доминика. Происшедшая в нем перемена оказалась настолько полной… однако поверит ли в нее муж? Или он всегда будет видеть Кордэ таким, каким тот был во времена Кейтер-стрит… столь же эгоистичным, готовым покориться первому желанию – по его собственному признанию?
– Я сомневаюсь в этом, – ответил Томас. Шарлотта раздражала его своими предположениями, однако он уже достаточно утвердился в собственной версии, чтобы не беспокоиться по этому поводу. – Но он мог быть отцом ребенка, если ты хочешь это сказать.
Внутренний холод овладел женщиной. Она попыталась припомнить лицо Доминика, каким он был в экипаже, во время их поездки к галантерейщику. Он явно был чем-то обеспокоен и скрывал это… нечто, имеющее отношение к Юнити.
– Так, значит, это был Мэлори, – проговорила миссис Питт, без просьбы подливая мужу чай. – Там, в Брансвик-гарденс, я много говорила с Домиником. Мне представилась возможность пообщаться с ним с глазу на глаз, пока мы ехали в экипаже. Он и в самом деле полностью переменился, Томас. Он забыл весь свой прежний эгоизм. И верит в то дело, которым сейчас занят. Оно стало его призванием. Когда он говорит о нем, лицо его начинает светиться…