Вопрос этот был чисто риторическим, заданным без всякой надежды. Конечно же, местное отделение не желало этого. И по всей вероятности, его сотрудникам не позволили бы этого, даже прояви они такое желание. В деле могли вскрыться весьма неловкие обстоятельства для всех имеющих отношение к делу сторон.
Помощник комиссара не стал затруднять себя ответом.
– Дом семнадцать, Брансвик-гарденс, – лаконично проговорил он. – Простите меня, Питт.
Он как будто бы хотел добавить что-то еще, но передумал, не зная, каким образом облечь в слова свою мысль.
Томас поднялся на ноги:
– А кто из местной полиции занимался этим делом?
– Корбетт.
– Итак, я отправляюсь туда, чтобы избавить инспектора Корбетта от хлопот, – без какого-либо удовольствия проговорил Питт. – Приятного утра, сэр.
Корнуоллис проводил его до двери улыбкой и вновь углубился в свои бумаги.
Суперинтендант позвонил в свой участок на Боу-стрит и приказал, чтобы инспектор Телман встретил его в Брансвик-гарденс и ни в коем случае не отправлялся на место событий раньше него, после чего вышел на улицу и остановил экипаж.
Было почти полдвенадцатого, когда Томас высадился из экипажа под холодные и ясные солнечные лучи на противоположной стороне площади возле еще голых деревьев у церкви. Идти до дома номер семнадцать было недалеко, но даже с расстояния в двадцать ярдов можно было понять, что там воцарилось необычное для этого времени суток настроение. Шторы были опущены, и здание окружало какое-то особенное безмолвие, явно указывавшее на то, что служанки в этот час не проветривали комнаты, не открывали окон и не сновали возле полуподвального окошка, принимая поставщиков с их товаром.
Телман ожидал начальника на тротуаре напротив дома. На его лице с впалыми щеками почивало суровое и полное подозрительности выражение, а серые глаза инспектора были прищурены.
– Что, собственно, здесь произошло? – спросил он мрачным тоном. – Неужели украли все фамильное серебро?
Питт вкратце изложил своему помощнику суть дела, не забыв напомнить ему о необходимости обращаться с хозяевами предельно тактично.
Телман придерживался скептических воззрений на благосостояние, привилегии и общественный авторитет, приобретенный благодаря рождению, и следовал своему мнению, если не было доказательств противоположного. Он промолчал – с красноречивым выражением на лице.
Томас потянул за шнурок колокольчика у входной двери, которую немедленно отворил крайне несчастный, если судить по внешности, полицейский констебль. Заметив, что волосы Питта слишком длинны, карманы пальто вздуты, а галстук съехал набок, он набрал было в грудь воздуха, чтобы выставить пришельца на улицу. Телмана, стоявшего чуть позади, полицейский словно бы и не заметил.