– На мой взгляд, событие это очень печально, – проговорила та, продевая в вышивальную иглу темно-розовую шелковую мареновую пряжу. – Всегда печально, когда умирают молодые. Смею сказать, нам будет не хватать ее ученых способностей. Я слышала, что они были блестящими.
С этими словами Айседора убрала розовый моток к остальным.
– Бога ради! – возмутился Андерхилл. – Ты совершенно не слушала меня. Дело совсем не в этом. По-моему, тебе стоило бы отложить вышивание и послушать меня внимательно. – Он с досадой взмахнул рукой в сторону вышитых роз. – Сейчас не до них. Произошло событие сокрушительной важности.
– Не понимаю, чем эта смерть так сокрушает тебя, – рассудительным тоном проговорила его супруга. – Конечно, она печальна, но, к сожалению, мы слышим о смерти чересчур часто, и благословение веры отчасти заключается в том, что…
– Проблема заключается не в смерти этой несчастной женщины! – перебил ее епископ, тряхнув головой. Он был в темном костюме, гетрах и при очень высоком белом воротнике. – Конечно, это прискорбно, однако со смертью нам приходится иметь дело постоянно. Она представляет собой часть жизни, притом абсолютно неизбежную. Мы умеем разными способами приспосабливаться к ней, мы научились утешать себя и скорбящих. Как я уже сказал, если ты меня слушала, дело совсем не в этом.
Айседора слышала нотку досады в его голосе, за которой скрывался страх, куда более неподдельный и настойчивый, куда более сильный, чем ей доводилось прежде замечать в муже. Женщина отодвинула шелковые нитки к шкатулке, в которой они обычно хранились.
– Тогда в чем проблема? – спросила она.
– Я же сказал тебе! Ее столкнули с лестницы, и она сломала шею. Причем вполне возможно, что толкал ее сам Рэмси Парментер.
Миссис Андерхилл вздрогнула, внезапно ощутив в груди холодок. Она была знакома с Рэмси и всегда симпатизировала ему. Он был неизменно любезен, и все же она ощущала в нем нечто безрадостное, чего не могла ни понять, ни забыть. Теперь, в результате нескольких слов, это ощущение превратилось в жалость.
– Нет, ты не говорил мне этого, – с горечью возразила она. – Действительно, это, безусловно, ужасное происшествие. Но что заставляет тебя думать, что все произошло именно так? Почему и зачем? Зачем было Рэмси Парментеру сталкивать эту женщину вниз? Может быть, произошел несчастный случай? Может, не она, а он потерял равновесие? Ведь он же не пьет, кажется?
– Конечно же, он не пьет! – с досадой проворчал епископ. – С чего это тебе взбрело в голову сказать подобную вещь? Ради бога, Айседора… но ведь это я ходатайствовал о возведении его в епископский сан. Архиепископ Кентерберийский не забудет об этом… Синод тоже.