– Ох, ё!..
Васька Старицкий, в виду расслабленности и лёгкой истомы позабывший о коварстве медовухи, попытался было выйти из-за стола, и едва не расшиб себе лоб – споткнувшись на ровном месте о собственные же ноги.
– Уже набрался!?
– Кто, я?!!
Бум!
Медовуха оказалась сильнее, и при ясной голове и полной памяти княжич познакомил-таки своё чело с мягкой липовой лавкой.
– Чего ржёте, кони!
Не скрывая улыбки, царевич кивнул Тарху и верному подручнику, отправляя их на помощь троюродному брату – коего в процессе поднимания за малым не стукнули темечком о лавку (это Адашев отличился) и разок закатили под стол (а это уже стараниями Мишки Салтыкова). Но всё же благополучно подняли и усадили, да.
– За государя-наследника!
Большая умница Федор Мстиславский по своему обыкновению тонко прочувствовал момент, одним тостом погасив все возможные пререкания между Старицким и его нарочито-неловкими "помогальщиками". Все разом выпили (правда царевич только пригубил) затем не менее дружно совратили Адашева с пути трезвенника. Убедив-таки его сменить в кубке пшеничный квас на вишнёвую медовуху – в конце-то концов, ну чего стесняться и опаситься, когда вокруг все свои?!.. Строгие отцы далеко, приставленные ими к своим чадам дядьки-воспитатели тоже не близко, а Димитрий Иванович против хмельного пития не возражает. Лепота, одним словом!..
– Я ей ладонь за пазуху да на грудь, а она в руку мне вцепилась, и молчит. Я норовлю дальше ладошкой посунуть – не даёт. На себя тяну, так тоже не пускает! И глазищи такие шальные, что просто – ух!!!
– Ну?! А ты чего?..
Как ни странно, победами на любовном фронте хвастался не восемнадцатилетний Горбатый-Шуйский, а скромный сын царского оружничего Льва Салтыкова – большой сластёна оказался Мишка до этого дела, ох большой! Ну, или отменный фантазёр. Что, впрочем, совсем не отменяло кобелиных повадок четырнадцатилетнего "ходока".
– А чего я, коли она меня сама на сеновал затащила, да оседлала? Солома ещё такая колючая оказалась, весь зад исколола… И колени тоже.
– Га-га-га!.. Ты гляди, какой неженка!
– Да не, как есть жеребец. Осёдланный!!!
Переждав взрыв хохота, рассказчик добавил немного драматизма:
– А наутро нас тятя нашёл и первым же делом зна-атную трёпку задал. Мне. Старыми вожжами.
– Ух-ха-ха!..
– Да духовник на исповеди всё выпытывал – было ли чего, али не было?
Замахав на страдальца обеими руками (уже скулы свело от смеха), Тарх нечаянно сбил свой кубок на пол, щедро оросив тёмные плахи ароматной медовухой.
– Ты погляди, ещё один напился!..
Пока долговязый Адашев поднимал с пола посудное серебро, дверь в предбанник чуть-чуть приоткрылась, позволяя кравчему наследника быстро оглядеть всё их застолье. Нет ли какого непорядка, не нужно ли чего?