– Вот они, господин мой.
Пропавшая боярышня вновь обнаружилась – но просителю было не до неё, он вовсю рассматривал своего будущего государя, сидящего за столом. Кстати, довольно странного вида. На обеденный уж точно не походил…
– Кхм!
Спохватившись после намекающего покашливания стражи, боярин согнулся в долгом поясном поклоне, не забыв сподвигнуть на оный и юродивого племянничка. Господи, какая же ерунда лезет в голову в такой важный момент!..
– Говори.
– Многие лета тебе, государь-наследник!!!
Выдернув младшего родича из-за спины, куда тот по своему обыкновению намылился спрятаться, Бороздин ещё разок поклонился – на сей раз не очень глубоко и долго.
– На сестрича моего, Егорку, в детстве порчу навели. На милость твою, государь-наследник, только и уповаем…
– Достаточно. Где его отец?
– Три года назад преставился, государь-наследник. Под стенами Полоцка. От стрелы.
Взгляд наследника явно стал благожелательнее.
– Оставишь племянника у меня в гостях до Ильина дня. Ступайте.
Провожая взглядом согнувшихся в благодарственных поклонах просителей, Дмитрий ещё раз вгляделся в Узор сопливого недоросля.
"Занятно. Это что же, прослеживается определённая схожесть с той энергетикой Федьки, что была у него до коррекции?".
Припомнив основные моменты лечения младшего брата, старший из царевичей надолго задумался, буквально гоняясь за ускользающей мыслью. Размышления настолько его захватили, что блюда утренника отчасти потеряли свой вкус – он что-то ел, что-то пил, но что именно…
"Точно!".
Машинально щелкнув пальцами, хозяин Кабинета победно улыбнулся.
"У Федора здоровых детей быть не могло, но разум всё же развивался – пусть и очень медленно. А у этого детинушки с детородной функцией всё в порядке, а вот личность застыла на уровне пятилетнего дитяти".
Почувствовав касание прохладного металла к правой руке, царственный отрок с лёгким недоумением поглядел на Авдотью. Затем на серебряный кубок, который она услужливо подсунула прямо под его ладонь.
– Господин мой?..
Машинально сжав пальцы на витой ножке, Дмитрий равнодушно пригубил питьё, оказавшееся его любимым утренним травяным взваром. Затем чуть-чуть мотнул головой, окончательно вырываясь из плена глубоких размышлений, сделал ещё пару бодрящих глотков и отставил кубок в сторону – на следующие шесть часов у него были довольно большие планы.
– Все вон.
Стольники вместе с посудой послушно испарились. А верховая челядинка, которую подобные распоряжения никак не касались (на то она и личная!), тихонечко села в уголок, наблюдая, как её соколик обкладывается доброй дюжиной чернильниц с разноцветным содержимым, придирчиво осматривает оба стальных пера и перебирает свой набор линеек самого затейливого вида.