— Ника! — осторожно, почти со страхом в голосе позвал Келлер.
Она медленно повернула голову и посмотрела на него.
— Ника! — хрипло сказал Келлер, и, наверное, ему казалось, что в этот момент он крикнул, а не зашептал: — Ника, ты вернулась?.. Ты вернулась!
Он обернулся к Платону и быстро и восторженно проговорил:
— Она вернулась, ты видишь?!
Платон молчал, хмуро глядя то ли на Келлера и Нику, то ли на лежащую на соседней кровати Настю.
Келлер снова повернулся к Нике, склонился над ней и поцеловал в губы. И вдруг отшатнулся и уставился на девушку таким взглядом, словно увидел перед собой что-то невообразимо странное и пугающее.
— Это конец, — тихо сказал Платон.
Лицо Ники сжималось и желтело, покрываясь мелкими морщинами; волосы, раскинувшиеся по подушке, стремительно выцветали, шея истончалась, западала, а широко раскрытые глаза блекли и высыхали.
— Что происходит?! — в ужасе закричал Келлер. — Платон, какого черта?! — Он схватил Нику за быстро худеющую и стареющую руку. — Ника, нет! Не надо!
Но его окрик не остановил процесса распада, прошло еще несколько секунд — и Ника из молодой красивой женщины превратилась в иссохшуюся старуху. Ее глаза резко запали в череп, а из приоткрытого рта вырвалось черное облачко пыли — паф-ф-ф.
Келлер оттолкнул от себя кровать и резко выпрямился. Потом повернулся к Платону.
— Ты! — прорычал он. — Это ты сделал! Уничтожу! Сотру!
И он угрожающе пошел на Платона. Но вдруг остановился, словно наткнувшись на невидимую стену.
— Что? — прохрипел он. — Что происходит?
— Прощай, Игорь, — негромко ответил Платон.
Брови Келлера удивленно поднялись. Секунду он смотрел на Платона, затем разжал руку и посмотрел на кулон. Прорычав что-то яростное и невразумительное, он с силой швырнул кулон о стену. На улице громыхнул гром, створка окна вдруг резко распахнулась, и в операционную ворвался холодный, мокрый ветер.
Келлер продолжал стоять, однако с ним начали происходить жуткие перемены. Тело стало медленно, крупица за крупицей, распадаться — словно фигура из песка под натиском мощного ветра. Частички плоти и одежды, отрываясь от основы, растворялись в воздухе.
Келлер, видимо, не до конца понимая, что с ним происходит, поднял руку и уставился на нее. Его пальцы, повинуясь потоку ветра, стремительно истончались, словно и впрямь были сделаны из песка. Келлер диким взглядом посмотрел на Платона, и во взгляде этом вдруг мелькнуло понимание.
— Что со мной? — выдохнул он. — Что?!
Платон молчал, хмуро и спокойно наблюдая за Келлером. Тот перевел взгляд на мумию, желтеющую среди белых покрывал.