— Здравствуй, Настя!
— Платон Багратович!
Он подошел к кровати, улыбнулся, вынул из-за спины руку, и Настя увидела букет алых роз.
— Это тебе.
Он протянул ей букет. Настя взяла цветы, поднесла к лицу, вдохнула их свежий, сладкий аромат.
— Какие красивые!
Жгут неловко переминался с ноги на ногу.
— Ладно, коллеги, — смущенно проговорил он наконец, — вы тут поболтайте, а я пойду покурю.
Он повернулся к двери.
— Ты же не куришь, — напомнил ему Платон Багратович.
— Тогда просто пожую леденец и прогуляюсь.
Владимир Иванович вышел из палаты. Платон присел на край кровати Насти.
— Как ты?
— Нормально, — ответила она.
Она смотрела на него с нежным любопытством и видела в его взгляде такую же теплоту, какую — она чувствовала — излучала сама.
— Владимир Иванович сказал, что Келлера больше нет.
— Да.
— И что его возлюбленная…
— Она свободна, — договорил он за нее.
Настя снова вздохнула. Если честно, ей было жаль погибшей или, вернее, несостоявшейся любви двух этих людей.
— А Кулон Чивера?
— Он был ненастоящий, — сказал Платон.
На лице Насти отобразилось легкое замешательство.
— Что? — переспросила она.
— Я подменил его, — просто ответил Платон.
— Подменили?
— Да. Подменил. Разумеется, Келлер этого не знал. Он очень хотел, чтобы кулон подействовал. И выложился по полной.
— Как это — «выложился по полной»?
— Это трудно объяснить… Отдал Нике всю свою жизненную энергию. Но этого оказалось мало… — Платон замолчал. Потом виновато добавил: — Прости, что подверг тебя риску.
В обращенном на него взгляде Насти появилось что-то новое. Веки ее дрогнули, а голос прозвучал обиженно и с легким вызовом:
— Рискнули малым, чтобы выиграть в большом? — она напряженно улыбнулась. — Это… Это нормально.
Платон посмотрел на нее чуть удивленно. Потом нахмурился и сказал:
— Ты имеешь полное право так говорить.
Она отвела взгляд. Тихо спросила:
— А что будет с людьми, которые были свидетелями всех этих… событий?
— Некоторое время люди будут обсуждать жуткие чудеса, которые им довелось увидеть. Но потом правительство придумает этим чудесам разумное и правдоподобное объяснение. И сегодняшняя ночь перейдет в область мифов, как это бывало уже не раз.
Платон замолчал. Настя тоже не спешила продолжить разговор. Некоторое время в палате царила тишина, нарушаемая лишь звуками, долетавшими с улицы.
— Ваш бывший друг Келлер, — снова тихо заговорила она, — готов был уничтожить ради своей возлюбленной весь мир. И самого себя в придачу.
— Разве жизнь одного человека, пусть даже любимого, стоит жизней миллионов? — так же тихо спросил Платон.
— Не знаю, — честно призналась Настя. — Келлер считал, что да.