— Точнее, через семьдесят три часа, сорок минут и шесть секунд, — поправил Платон, бросив взгляд на свой серебристый хронометр.
— Что будет, если Келлер опоздает?
— Тогда ему придется ждать еще сто лет, — с холодной иронией проговорил Платон Багратович. — А я сомневаюсь, что он столько проживет. Даже учитывая его великолепные способности.
— Значит, надо поймать этого Келлера, пока он не натворил дел, — сказала Настя. — Напрячь ФСБ, МВД, другие спецслужбы.
Платон и Жгут снова переглянулись, лица их слегка помрачнели.
— Видишь ли, — снова заговорил Платон, — наше Бюро имеет довольно зыбкий статус. Многие облеченные властью люди «наверху» считают наше существование… — Платон Багратович запнулся, подыскивая подходящее слово.
— Малообоснованным, — подсказал Жгут.
— Именно, — кивнул Платон Багратович. — И это еще мягко сказано. Нам постоянно урезают финансирование, не дают расширять штат, ну и все в таком же духе.
— А почему? — вскинула брови Настя.
— Многие не верят в существование эксов, считают их шарлатанами, фокусниками, аферистами. А если нет противника, то и войну объявлять некому. Так что на поддержку «кавалерии» мы особо не рассчитываем. В основном действуем своими силами.
— Это правда, что ваши оперативники пользуются специальными пулями? С выпиленными крестиками.
— Правда.
— Это как-то связано… с верой в Бога?
— Отчасти, — ответил Платон Багратович. — Среди наших оперативников есть по-настоящему верующие люди. Для них крест — это символ, значение которого ты знаешь сама. А если обойтись без мистики, то крестообразный распил превращает обычную пулю в разрывную. — Платон Багратович посмотрел на часы. — Ну, а теперь откинься на спинку кресла и попытайся расслабиться. Понимаю, что в данных условиях сделать это будет непросто…
— Может, включить ей расслабляющую музыку? — предложил Жгут.
— Думаю, обойдемся и так. — Платон Багратович положил ладонь Насте на лоб. — Закрой глаза.
Она послушно закрыла глаза.
Ладонь у шефа Бюро была теплая, сухая и твердая. Настя поймала себя на том, что его прикосновение ей приятно.
— Расслабьтесь, — услышала она ровный, властный голос Платона. — Думайте о чем-нибудь приятном.
«Расслабишься тут», — подумала Настя. Однако вопреки ожиданию расслабиться получилось сразу же. Она представила себе лицо Платона, его темно-карие, мерцающие теплым светом глаза… Сейчас он смотрит этими глазами на нее.
«Интересно, я ему нравлюсь? — яркой искоркой пронеслась в ее расслабляющемся сознании мысль. — Я бы хотела».
Настя улыбнулась.
Не прошло и нескольких секунд, как ее охватила легкая, приятная дрема. Где-то в отдалении зазвучала тихая музыка, и сквозь эту музыку пробивались негромкие голоса.