— Странная аура.
— И я о том же, шеф.
— Но потенциал действительно высок. И он очень неровный. То поднимается до пика, а то опускается до среднего уровня и даже ниже.
— Да, необычно. Как думаете, что у нее за способность?
Пауза. А затем приглушенное:
— Что-то, связанное с психомоторикой. Но все очень неотчетливо…
Потом Настя нырнула в сон, но усилием воли снова выбралась на его поверхность. И услышала тихие отдаленные слова, которые заставили ее сквозь полудрему улыбнуться.
— Она вам нравится. Верно, шеф?
— Что ты имеешь в виду?
— Я вижу, как вы на нее смотрите.
— И как же?
— Как одинокий мужчина смотрит на красивую девушку.
— Глупости. Я гожусь ей в отцы.
— И все же была какая-то «искра», верно? Я в этих делах наблюдательный.
— Володя, закрыл бы ты рот.
— Молчу, шеф, молчу, — посмеиваясь, отозвался Жгут.
«Интересно, это сон или я слышу эти слова на самом деле?» — подумала Настя.
Потом что-то тихо заиграло, какая-то музыка, приятная, монотонная, успокаивающая. Голос Платона Багратовича превратился в негромкий гул, а дальше Настя снова разобрала слова.
— Володя, нам срочно нужно ехать. В парке на Вернадского два экса заставили отдыхающих наброситься друг на друга. Кажется, там поножовщина.
— А что с девочкой?
— Она просто поспит до нашего возвращения. Укрой ее пледом.
— Да, шеф. Нужно взять с собой…
Окончания фразы Настя не расслышала. Голоса Жгута и шефа стали уплывать, делаться невнятными и тихими, как далекий плеск волн. Потом они умолкли совсем.
Теплая река подхватила Настю и понесла по своим волнам, и девушка погрузилась в черный, глубокий сон без сновидений.
4
Проснулась она внезапно. И тут же почувствовала непонятную тревогу. Потерла пальцами глаза, огляделась. В кабинете, кроме нее, никого не было. Ноги были накрыты пледом. Потянуло сквозняком, и Настя поежилась.
Она откинула плед, собираясь встать, и тут откуда-то из-за стены донесся женский крик. Настя замерла. По спине у нее пробежал холодок. Новая волна сквозняка заставила передернуть плечами, и на этот раз холодное дыхание, коснувшееся ее кожи, проникло глубже и пробрало до самых костей.
Крик повторился, но на этот раз прозвучал глухо и сдавленно, словно кто-то пытался заткнуть кричащей рот.
Настя почему-то сразу подумала о полногрудой Зиночке из приемной. Не зная, что предпринять, она встала с кресла и на цыпочках подошла к двери. До ее ушей донесся какой-то шум. Настя осторожно выглянула в коридор. Там было пусто, но как-то странно пусто. Мелькали бледные, едва заметные тени. Блики света попеременно падали на ровно освещенные стены, словно под потолком раскачивался невидимый фонарь. К ее горлу подкатил комок тошноты. Грудь сжал страх.