– Мистер Филлипс, – хрипло проговорила я, – теперь у вас есть менее двух часов, чтобы заставить меня забыть обо всём. Я хочу, чтобы вы оттрахали меня так, чтобы мир вокруг исчез. Чтобы все мои мысли были только о том, как глубоко вы во мне.
Я изогнула бровь и положила его руку на свою грудь. Когда наши глаза встретились, я спросила:
– Вы принимаете вызов?
По виду уже натянувшихся брюк и страстному выражению, сменившему сочувствие и заботу, я знала, что он его примет.
– Вик, я хочу, чтобы ты знала, ты для меня больше, чем просто трах…
Я приложила палец к его губам.
– Броди, прямо сейчас я хочу, чтобы меня трахнули. И чтобы я могла видеть и слышать человека, который меня трахает. Я хочу сама контролировать свои движения и ответные реакции. Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Оттрахал так, как никто и никогда.
Мои пальцы нашли пояс трусиков.
– Прошу, ты сделаешь это для меня?
Расстёгивая ремень, он улыбнулся мне и сказал:
– Только с одним исключением. Просто к сведению, твои ответные реакции будут зависеть от меня. – И пока я не смогла возразить, он продолжил, – Я не собираюсь указывать тебе, что делать, но ты будешь знать, что вызваны они именно мной. И я не остановлюсь, пока не получу, что хочу. К чёрту лимит в два часа.
Я была уже абсолютно голая, когда Броди толкнул меня на огромный матрас и взобрался сверху, покрывая меня беспорядочными поцелуями.
– Я принимаю только такой вызов.
Я могла примириться с этим. Могла раздвинуть ноги и исчезнуть. Это было моим специальным умением, моим приёмом выживания.
– Ещё кое-что, – сказал он, взяв меня за подбородок, чтобы наши взгляды встретились, – Ты останешься со мной. Я хочу увидеть, как ты кончишь.
Мне нужно было сбежать. Это не та связь, которой я хотела.
– Я-я не…
– Вик, сюда, – спокойным тоном потребовал он, указывая на свои глаза. – Смотри прямо сюда.
Когда я повиновалась, его рука скользнула вниз по моему животу. Его тёплое прикосновение оставляло горячую дорожку на моём теле, кожа словно горела. Я схватилась за его плечи, когда в меня скользнул сначала один, а потом второй палец. Мои глаза не отрывались от его глаз, руки сжимали его всё крепче, бёдра двигались в его ритме.
– Вот так. Будь со мной. О, детка, ты такая влажная, для меня…
Подняв руки к изголовью кровати, я перестала слушать, что говорил Броди. Я уже годами не была так возбуждена, ни для кого, даже для Стюарта. Для этой цели служили лубриканты. Большинство друзей даже не догадывались, то ли из-за своей тупости, то ли из-за чрезмерного эгоизма. Наверняка, большинство из них хвалили себя за то, что их крохотные члены, облачённые в презервативы, так легко скользят внутрь. Они даже представить себе не могли, что даже сама мысль об их присутствии превращала моё тело в пыль. Иногда я представляла, как эту пыль уносит ветром…