Пространство задрожало и начало раскачиваться. Стекло треснуло и осыпалось, а на его месте появилось новое окно, ведущее обратно в мир.
Вокруг меня падали деревянные обломки. Я вела бой с забвением. Стояла на краю бездны, и меня раскачивало из стороны в сторону.
Я подняла глаза: надо мной парили три идеально гладких сферы, образующих треугольник. Один шар лучился белым сиянием, второй был синим, как сапфир, а внутри третьего, черного шара, металась мрачная серая буря.
Я опустила взгляд. Темница рушилась. Справа появилась цифра девять. Сверху на меня сыпался град обломков, устоять под которым было нелегко. Слева трескалась и осыпалась тройка.
Мне удалось наконец пробиться сквозь спутанные мысли и понять, что я нахожусь в огромных напольных часах. Я была призрачным пленником времени. Я начинала с чистого листа, так что время должно было замереть ровно настолько, сколько потребуется, чтобы выбраться.
Голова раскалывалась от оглушительного щелканья стрелок часов. Мне пока удавалось удерживать равновесие, но стрелки описывали круги по остаткам циферблата с безумной скоростью. Мир вертелся волчком.
Пора прыгать. Пора бежать. Пора выбирать.
«Я хочу быть!» – крикнула я.
Качнулся массивный медный маятник, стрелки замедлили вращение и остановились на двенадцати. Удерживавший меня корпус развалился с последним ударом, возвестившим о начале нового дня.
Закрывая глаза, я вспомнила его имя. Оно маячило где-то на краю моего сознания. И я выпала из темницы.
Механизм перестал тикать. Все часы в мире остановились – ради меня.
Говорят, что смерть – это часть жизни. Что из определенного в жизни – только смерть. Тот, кто так говорит, не знает меня.
Я сделала вдох: воздух наполнил легкие, впустил жизнь в мое спящее тело. Наверное, ко мне еще не полностью вернулась способность воспринимать происходящее: окружающий мир двигался со скоростью улитки, кадры медленно сменяли друг друга. А он не двигался вовсе: просто смотрел на меня, и ничего нельзя было понять по выражению его лица. Подобно каменному изваянию лежала я, а пошевелиться не мог он.
Первые лучи солнца проникли сквозь ветви деревьев, отбросив на его лицо серые тени, но ничего не могло затмить блеск его синих глаз.
В природе царил покой. И он тоже был совершенно спокоен.
Прохлада нового дня щипала губы. Я выдохнула. Воздух вышел из меня огромным мыльным пузырем, в котором отразился и он, и заснеженный пейзаж. Пузырь увеличивался, пока не втянул внутрь его самого и все, что было вокруг. Весь мир оказался в моей власти, ожидая моего первого вдоха полной грудью.